И с боку и с зади

          глухое сопенье

Ничто не надломит

         стальное терпенье.

Брусчатка мелькает

         под злыми ногами.

Зашторены окна

         холодной Германи.

А мы все бежим

         по неровной прямой

И даже забыли

         о мысли “домой.”

Сапог не надежен,

                   А время-песок.

Мы двигаем жизни

                   Двухлетний кусок.

Германия слышит

         сопение злое

                             Восточного ритма,

         восточного строя,

И вежливо смотрит –

         любя ни любя –

Мы охраняем ее

         от себя.

Ни вылезать, ни сорить,

         ни плевать

И песен в не части

         не запевать.

                  Сапог не надежен,

                  Но вышел песок.

                  Мы двигали жизни

                  Двухлетний кусок.

Две желтые буквы

         На черных погонах,

Орудия мелят

песок полигонов,

                            А небо?

                            - А небо большая слеза,

                            За ним как и прежде

                            Стальные глаза,

                            Но взятые грустью

                            Большие, живые

                            И честное слово

                            Совсем не чужие.

                                               Сапог не надежен,

                                               А время песок,

                                               Мы двигаем жизни

                                               Двухлетний кусок.

                            О прошлом забыто

                            Твердят мостовые,

                            Упруго сопят,

                            Но бегут рядовые,

                            И тянут к холодной

                            Дождливой Германии

                            Большущее

                            Синее небо Рязани.

                                               Под готикой башен

                                               Железной заботы

                                               Упрямой свободы

                                               Стрелковые роты

                                               Родимого неба

                                               Держали глоток

                                               И двигали жизни

                                               Двухлетний кусок.