Я не успел. Всего на пять минут, но опоздал. Жена спустилась в холл одна и сказала, что нашу родную девочку, доченьку уже увели в операционную. Впереди – не менее трети суток неизвестности. А я перед опасным и одновременно необходимым испы-танием хотел её приободрить, ласковым словом снять напряжение.
Профессор Зайченко, единственный в Москве специалист по раздвижению черепа, обещал сделать всё по высшей категории. Те, кто у него «гостил» не в первый раз, возносили этого не то человека, не то посланца Господа до небес. Факт остаётся фак-том: многих детей он вернул к нормальной жизни. За многолетний хирургический стаж смерть в подобных случаях лишь два раза вмешивалась в успешное развитие событий. И то – трагедии случились по вине скрытных пациенток, утаивших от леча-щего врача о менструальных кровотечениях. Когда скальпель и пила принимались за работу, оказывалось, что потери жидкос-ти, которая поддерживает существование организма, несовместимы с жизнью. Я не успел и корил только себя: нет бы проснуться пораньше, нет бы влезть в переполненный автобус, а не дожидаться полу-пустого…. А, о чём я? Жена успокаивала меня: может так лучше? Всё-таки дочка очень напугана. - Спрашиваю её: «Боишься?» Отвечает: «Нисколечко!», а губёнки трясутся. Но пошла уверенно, - рассказывала супруга о пос-ледних предоперационных мгновениях. Она находилась в больнице вместе с Танечкой с первого дня. В некоторых детских ста-ционарах такая вольность, при выполнении определённых условий, допускается. Минуло две недели, а Зайченко переносил и пе-реносил операцию. Наконец утром седьмого октября он велел готовиться. Из этого следовало, что борьба с недугом назначена на восьмое. А я никак не мог побороть, жалящие по пчелиному, сомнения: не зря ли ввязались в спор с всесильной природой? Но разве исп-равлять её ошибки запрещено? Сначала, когда решение проблемы находилось в зачаточной стадии, и мы лишь наводили справ-ки, интересовались стоимостью, трепанация не казалась нам слишком рискованным вторжением. Постоянное высокое вну-тричерепное давление, сухость глаз, способствующая ухудшению зрения, и, особенно, врождённый экзофтальм убеждали в том, что иного пути, чтобы осчастливить любимого человечка, не существует. И всё же, реально оценив плюсы и минусы, я иногда готов был дать задний ход. Как только представлял, как к голове нашей Дюймовочки приближается зверская, жужжащая хи-рургическая пила, сразу чувствовал панику. Но после того, как Танюшка выразилась яснее ясного: «Больше всего это мне нуж-но!!! Я очень долго ждала такой возможности. Если всё сорвётся, тогда жизнь потеряет для меня всякий интерес!». Мы изы-скали энную сумму долларов на титановые пластины, которыми скрепляются раскуроченные кости, и установили плотный контакт с профессором Владимиром Аркадьевичем Зайченко. Он бросил лишь один взгляд на нашу девочку и моментально оп-ределил, что болезнь совпадает с профилем его отделения. Оставалось приложить волшебные руки.
- Здесь торчать не имеет смысла, - сказал я, обращаясь к жене - Можно умом тронуться от переживаний. Прошу тебя, Надя, поедем куда-нибудь. Надежда вытащила из сумочки аккуратно сложенную бумажку. - Вот, выдали… - Что за хреновина? - Направление в центральный пункт переливания крови. Владимир Аркадьевич вчера специально туда посылал своего ассис-тента, чтобы тот обеспечил надёжный тыл. Во время операции потребуется много дополнительной крови. А мы взамен взя-той должны поделиться своей, - объяснила жена. - Я не могу: в восемьдесят первом году болел гепатитом, - ринулся я в кусты. - Придётся мне отдуваться за двоих, - кисло пошутила Надя. Но когда мы, поплутав в незнакомом районе, доверяясь горе-советам местных гидов, в итоге обнаружили пресловутое учреж-дение, выяснилось: измотанная переживаниями, кровь жены из-за низкого гемоглобина непригодна. Её, бедную, даже хотели в полупринудительном порядке запереть в стационар. Она еле вырвалась. - Как там наша маленькая? – на улице на меня снова, словно цунами, нахлынула гигант-ская тоска. Я посмотрел на часы, - Полтора уже… - Не волнуйся! Зайченко, говорят, чудеса творит… - Давай найдём какое-нибудь заведение, где накладывают и наливают. Если я не пропущу, то скоро раскисну. Наде не улыбалось нервничать, выслушивая мои пьяные выступления. - Наоборот, выпив, ты будешь острее воспринимать, - сказала она.
Возле метро я выцарапал глазами из множества забегаловок с шикарными названиями неброское кафе, напоминающее по фо-рме ярангу и, войдя, обнаружил, как и надеялся: меню недорогое и разнообразное и штат славской внешности. Жену, смирившуюся с неизбежным, я усадил за угловой столик, а сам начал диктовать заказ богатой на фигуру барменше: - Так…. Двести грамм «Флагмана», пожалуйста. Два салата «Оливье», пиццу с грибами, большую. Два кусочка белого хлеба. Да! Чуть не забыл: ещё – бутылочку «Есентуков». Надежда сослалась на отсутствие аппетита и отдала свою порцию салата мне. Хорошо, что удалось уговорить её на чет-вертушку горячей лепёшки с минералкой. Ели молча. Каждый незримо находился в операционной и делился с дочкой тем, в чём она нуждалась. «Забери всю мою кровь, - просил я, - Возьми терпение, способность выносить боль!» Потом я обратился к Господу: - Боже! Неужели ты не поможешь существу, которое в жизни настрадалось столько, сколько иному взросло-му не выпадает! Почему при рождении этой славной девочки ты вообще отвернулся? Хотя бы сейчас не ротозейничай! Нельзя позволить смер-ти облизываться! При упоминании о смерти на глаза набежали слёзы. - Хватит тебе пить, - отреагировала жена на моё состояние. - Жалко… - А мне, что – не жалко? Может, вместе напьёмся? - Всё! К чёрту! – сдался я и резко встал из за стола, но, пока мы ехали назад, мысли скакали от пессимизма к оптимизму, от нахлынувшего счастья, что дочка вот-вот избавится от недугов и обретёт новую, долгожданную внешность, до предчувствия непоправимого горя. И я снова и снова, в бессилии сжимая кулаки, терроризировал Всевышнего.
Напрасно мы надеялись, что к нашему приезду появиться какая-нибудь информация о ходе операции. Никто ничего не знал. Я попробовал разгадывать кроссворд, однако вскоре отбросил журнал в сторону. У Нади это по-лучилось лучше, а я стал разгля-дывать маленьких несчастных пациентов, снующих мимо из палат в туалет и обратно. Я отметил, что большинство дети-шек страдало от «заячьей» губы. Пробежал мальчик с карандашеобразной головой – вытянутой к верху и острой. Нерусская женщина в коридоре играла с девочкой, у которой вместо носа торчала миниатюрная пуговка. Что бросалось в глаза: они все, без исключения, не были похожи на безнадёжных больных, они верили в выздоровление. Когда лицезрение чужих проблем надоело, я принялся измерять шагами пяточок около ординаторской. - Да, не мельтеши! Должен же кто-нибудь спуститься…, - у жены нервы тоже напоминали подожжённый бикфордов шнур. - Прости, не сидится …. Мне казалось: вот-вот я не выдержу и, попирая строгие правила поведения, рванусь вверх по лестнице на четвёртый этаж, где на полном ходу шла операция. Вдруг послышались неспешные шаги, спускающегося отту-да, человека. Зайченко? Его ас-систент – Куртанидзе? Не угадал…. Это был самый неразговорчивый и мрачный нейрохирург Попрыгайко Виктор Анатоль-евич. Но я напрочь забыл о неблаговидном реноме врача: - Как там? Что там? Попрыгайко посмотрел на меня, как на лотерейный билет без выигрыша. - Непросто всё складывается, непросто. Извините, я не располагаю свободным временем. «Непросто»…. Я отказывался понимать. Я желал услышать нечто ободряющее, дарящее возможность вздохнуть с облегче-нием. Подошла Надя и крепко сжала мою ладонь, чтобы вывести из транса. Чувствовалось: в отличие от меня, она хранила боль в себе, и та копилась, мечтая однажды взорвать организм изнутри. Я уже проклинал тот день, когда мы дали согласие. Зайченко лишился звания друга и приобрёл другое – кровного врага. Для Владимира Аркадьевича мною готовилась месть. Я собирался уложить его на операционный стол и поочерёдно отпилить руки, ноги и голову. Часы, как остановились. До обещанного окончания оставалась вечность. - Надюш, отлучусь я покурить. Будет что – зови немедленно. - Ты недавно курил. Скоро твоим лёгким Змей Горыныч позавидует. - Сегодня сигареты, действительно, уходит больше, чем обычно. Кстати, по пивку не желаешь? - Ещё чего? – возмутилась жена, - На врачей запахом дышать... И тебе не следует! Сам знаешь, что бывает от смеси водки с пивом. Только Танечку опозоришь! Скажут потом: какой у неё отец – алкоголик. - Да я водки-то выпил всего ничего. Плюс – нервы. Ни в одном глазу! - Поступай, как совесть велит. С тобой спорить – себе вредить. Спиртное пришлось объявить вне закона. - Всё обойдётся ведь, да? – взялся я за своё. - Конечно! И Владимир Аркадьевич говорил…. А на слова Попрыгайко не обращай внимания. При удалении аппендицита и то сложности возникают, а тут череп распилить, да изменить его форму. - От этого и боязно. Неверное движение скальпелем может привести к, сама понимаешь, каким последствиям. - Что ты заладил, как бабка глазливая! Сплюнь! Надо надеяться! Небо заволокло тучами. К добру ли? Стал накрапывать, не спеша набирая силу, осенний дождик. Я выкурил аж три сигареты подряд и обнаружил, что пачки до темна мне явно не хватит. Ближайший табачный киоск нахо-дился возле автобусной остановки, в трёхстах метрах. По дороге, отключившись, я чуть не столкнулся с молодой женщиной в чёрном, траурном платке. Весь её вид соответствовал погоде и свидетельствовал о постигшем горе. Я пулей проскочил ми-мо, чтобы не дать проснуться, успокоенной никотином, грусти. Символ несчастья исчез за спиной, а я купил пачку «Союз-Апо-ллона» и прежде, чем подняться к жене, запалил четвёртую «соску». «Тьфу! И впрямь скоро в груди не останется места для свежего воздуха!» - неприятная горечь поползла по горлу.
К моему удивлению, там, где оставил наедине с кроссвордом Надю, я обнаружил её беседующей с той самой несчастной, ко-торую встретил на улице. Заметив чужого, приближающегося человека, незнакомка замолчала и отошла в сторону. - Кто это? – спросил я жену. - Ребёнок у неё вчера умер. - Во время операции? - Нет. У него была онкология. Мальчику пяти лет не исполнилось, - вздохнула Надя. - В нашей стране рак лечится плохо, - сказал я с уверенностью дилетанта, не обладающего статистическими данными. Сказал так, потому что в противоположную теорию не верил, - Исключительно, за оченно крупные деньги. Надежда не стала ввязываться в полемику: своих забот хватало. А я почувствовал, как невыносимо зачесался язык. - Наверное, решила претензии предъявить, да деньги назад потребовать. - Не знаю. - Разве она не пожаловалась? Я успел застать вас шушукающимися. Горюющая женщина другой женщине всю душу нараспа-шку откроет. От мужа что-нибудь утаит, а… - Вот тут я с тобой категорически не согласна, - перебила Надя, - У меня от тебя секретов нет. - Таких – одна на миллион. Поэтому тогда и на других внимания не обратил. Когда Попрыгайко покинул ординаторскую, где скрывался от надоедливых, я дёрнулся к нему, но застыл, как вкопанный, пови-нуясь резкому жесту: нейрохирург выставил передо мной ладонь, выполнявшую роль запрещающего знака. Снова нас окутал туман неизвестности, снова жена прилипла к журналу, а я снова шагами измерял расстояние от стенки до стенки. Остана-вливаясь, я бросал на неё умоляющий взгляд, ожидая поддержки. Со стрелками часов творилось что-то сверхъестественное. Время замерло. Я так часто смотрел на циферблат, что римские цифры надолго отпечатались в моих зрачках. Вдруг я подумал – большинство родственников, которые с нетерпением ждут результатов, имеют такой же отрешённый вид. Не сговариваясь, мы с Надей ощутили приближение чего-то важного, и это важное двигалось оттуда, где шла борьба за бу-дущее нашей дочки. Скоро должен появиться глашатай в белом халате, чтобы поставить нас в известность. Только о чём? Какой будет весть – доброй или страшной? Будет ли он улыбаться при сообщении или неуклюже запутается в терминах? Взяв друг друга за руки, мы встали возле первой ступеньки лестничного пролёта и замерли, как грешники в ожидании Божьего суда.
Зайченко, не спеша, подошёл к нам, но страх склонил мою голову и я видел только мыски его ботинок. - Что случилось? Уж больно вы выглядите несчастными, - с такими словами к нам обратился Владимир Аркадьевич. - Чтобы мы стали счастливыми достаточно… - попытался я оправдаться, но был перебит нещадным образом. - Достаточно сказать, что всё в порядке? Не волнуйтесь! – сказал он, словно полил водой засыхающие цветы, - Правда, не обошлось без сложностей. - Виктор Анатольевич обмолвился ненароком, - выдала жена Попрыгайко. - Не пустяками ведь занимаемся. Представляете: кровища хлещет, а рука со скальпелем почти наугад действует. Ваш случай уникальным оказался. - Извините, как я понял – операция закончилась и прошла успешно? – прервал я тошнотворный монолог доктора. - Закончилась только основная часть. Но вы можете спокойно ехать домой. Самое слож-ное позади. Честно говоря, я пред-полагал, что уложимся в семь часов. А так … (он сверился с дорогой швейцарской механикой) получается девять с половиной. Куртанидзе доштопает, и тогда переведут её в реанимацию. При слове «реанимация» я подскочил на месте. - Владимир Аркадьевич, вы что-то не договариваете! - Я ещё раз повторяю: всё в порядке! В реанимации ваша девочка выйдет из наркоза. Если не будет осложнений, в палату спус-тят перед обходом. Вы, мама, приезжайте пораньше: подготовите кровать, - Зайченко тяжело вздохнул и уже неофициаль-ным тоном добавил, - А теперь прошу меня отпустить. Я очень устал и хочу побыстрее обнять семью и выпить сто грамм коньяка. И вам того же настоятельно советую. Что ж, если сам Владимир Аркадьевич советовал, грех было противиться его разумным рекомендациям. Входную дверь квартиры открыли за полночь: вечерний транспорт имеет дурную привычку делать непозволительно длинные промежутки. Возникшее облегчение, ошибочно показавшееся спутником полноценного сна, не по-могло. Притворившись спящим, чтобы не тревожить жену, я не сомневался в том, что и у неё не получается заснуть. Последняя отметка на электронном будильнике, которую я запомнил, высвечивала 02:37. Чего только я не навоображал, пока не провалился в чёрную сна: считал до тысячи, находил богатых родственников в Канаде, спасал от эпилепсии внука султана Брунея, знакомился с инопланетянами, в знак дружбы наде-лившими представителя Земли уникальными экстрасенсорными способностями, позволяющими исцелять от всевозможных болезней. Когда прозвенел будильник, Надя уже уехала, о чём свидетельствовала записка, оставленная на кухонном столе: «Не забудь обед. Деньги на «Спорт-Экспресс» в куртке. Когда что-то узнаю, позвоню на сотовый». Плотно позавтракав, я выписал из домашней записной книжки телефон больницы и рванул на работу. Я никогда ещё так туда не спешил и, уединившись в курительной комнате до прихода остальных «штатников» автосервиса, набрал самый важный но-мер. - Миронова Татьяна? Хочу вас обрадовать: больная прооперированна и находится в реанимации под наблюдением. Состояние удовлетворительное, - бодрым, молодым голосом проинформировала меня сотрудница диспет-черской службы. - Уважаемая, вы не подскажите – вышла она из наркоза? – спросил я. - Судя по времени, да… - Спасибо! Дай Бог вам здоровья! «Прощай, многопудовый груз, отягощавший мою душу на протяжении последних дней!» - воскликнул я на всю курительную ко-мнату. Всё, что касалось ремонта автомобилей, отодвинулось на второй план. Я даже не переоделся. Мне срочно потребова-лся внимательный и сочувствующий собеседник. Но за полчаса до начала рабочего дня я обнаружил лишь длинноногую секре-таршу босса.
Накопленные страдания вырвались наружу, как лава из проснувшегося вулкана. Захлёбываясь, я говорил, говорил, говорил и го-ворил, и нисколько не стеснялся наворачивающихся на глаза слёз счастья.
Категория: Проза | Добавил: сбанапест (15.10.2007)
| Автор: Сергей Берсенев
Мужественные люди... и дитя ... и родители.... Очень всё знакомо... Но далеко не каждый решится на выбро... даже каогда он единственный, дающий шанс... Очень реалистично... Будто по новой всё прежила)) Читается, как будто слушается из уст человека рассказываеющего)))) Спасибо как то не к месту... но с уважением... и признательностью за талант)) А кто не решается, у того даже шанса нет иметь то, о чём он мечтает... Ратую за победу))) Ольга
за здоровье пациентки доктора Зайченко и недюжинный талант прозаика Берсенева!
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи. [ Регистрация | Вход ]
Форма входа
Сообщения форума
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Все опубликованные на сайте материалы защищены Законом РФ "Об авторском праве и смежных правах". Ничто из опубликованных на сайте материалов, ни в какой форме не может быть использовано без письменного разрешения автора.
за здоровье пациентки доктора Зайченко и недюжинный талант прозаика Берсенева!
