Главная тайна, скрытая в произведениях американского писателя Дэна Брауна, создателя мировых бестселлеров "Ангелы и демоны" и "Код да Винчи", - это не загадка улыбки Джоконды или потаенное место, где укрыт Священный Грааль, а секрет успеха его произведений.
Вот вам одна из версий разгадки: книги Дэна Брауна - не что иное, как образчик нового жанра романа, романа будущего.
Никогда еще в мире не выходило одновременно столько литературных произведений, как сейчас, однако практически все - и читатели, и критики, и сами писатели, убеждены - роман в том виде, как он сформировался ранее, "классический" роман находится сейчас в кризисе, возможно даже - на грани гибели.
В качестве выхода из тупика предлагаются самые разнообразные решения - и такие, ставшие уже привычными, как освоение новых тем и форм, "тропикализация" романа, интеллектуализация, или, наоборот, "примитивизация" его содержания, и достаточно революционные, навеянные духом эпохи, как придание роману свойства интерактивности (нелинейности) в стиле М. Павича.
Как ни странно, элементы новаторства содержатся и в творчестве Дэна Брауна, - несмотря на всю заурядность его писательского таланта.
Рискнем предположить: произведения Брауна - не просто коммерческая литература на потребу читающей публики, а новый жанр (назовем его условно роман-андрогин), чертами которого являются:
простота и одновременно интеллектуальность (роман как современный миф),
универсальность и совместимость с другими жанрами культуры,
интерактивность.
Тысячеликий герой в парке юрского периода
Все мифы человечества используют единую, типовую структуру повествования, а прообразом главных героев большинства, если не всех все мифов выступает единый "тысячеликий" герой - убежден популярный философ Дж. Кэмпбелл.
Творцы мифов, кем бы они ни были, первыми подошли к пониманию универсальных законов искусства - потому что умели заглянуть внутрь себя. Ведь старинные сказки и мифы - не что иное, как порождение бездонных глубин человеческого подсознания.
Литература родилась из мифов и снова возвращается к ним. Модель-архетип, рожденная мифами, положена и в основу построения сюжета нового жанра.
Главное действующее лицо такого романа - "тысячеликий", но единый герой. Содержание романа - тоже "тысячелико", но по сути - едино.
Это - путешествие, или "тысячеликого" героя, состоящее из трех главных стадий: "уход", "посвящение" и "возвращение".
В "фазе ухода" герой, услышавший "зов на подвиг", отправляется навстречу неизвестности. Штирлиц получает шифровку из центра, Гарри Поттера навещает странный гость, в квартире профессора Лэнгдона раздается неожиданный телефонный звонок. Жизнь героя до и после "призыва" - две разные жизни. Неудивительно, что герой испытывает определенные колебания, прежде чем пойти на зов - он понимает, что пути назад не будет. Но выбора нет, - герой должен понять "осознанную необходимость" и подчиниться судьбе.
"Зову на подвиг" всегда сопутствует резкая метаморфоза, происходящая с героем - вспомним историю "гадкого утенка" из сказки Андерсена. Гарри Поттер, сводный брат Золушки, внезапно превращается в могущественного волшебника, неудачливый служака майор Сварог - в лорда Гэйра, одну из знатнейших персон могущественной звездной Империи, а скромная девушка, эксперт французской полиции узнает что она - прямой потомок Иисуса Христа. Но главный сюрприз - не в том, что простолюдин оказывается переодетым лордом, а в преображении масштабов личности героя. Изнеженный аристократ из "Тринадцатого воина" предстает смелым воином, мирный обыватель, гарвардский профессор Лэнгдон -спасителем человечества, а офицер-эсэсовец фон Штирлиц - благородным советским разведчиком полковником Исаевым.
Еще со времен Апулея литераторы знают, что метаморфозы, происходящие с персонажами - человека в осла или осла в человека усиливают драматизм сюжета. Но дело не только в этом. Читатели (большинство из которых составляют почтенные обыватели) должны проникнуться симпатией к герою романа, а лучший способ достичь эффекта - дать им возможность отождествить себя с персонажем.
Второй и главный этап повествования - "фаза посвящения", или путешествие. Герой должен пройти "дорогой испытаний", на которой его поджидают бесчисленные опасности, засады, ловушки и козни, которые строят темные силы, стремящиеся любой ценой помешать герою выполнить поставленную миссию.
Чем масштабнее цель такой миссии, тем эффектнее ее финал. Герои Дюма мчались в туманный Лондон (путешествие достаточно непростое в эпоху, когда о тоннеле под Ламаншем не помышляли и самые светлые умы), чтобы спасти прекрасную королеву от интриг грозного кардинала. Читателю третьего тысячелетия королевских подвесок недостаточно. Эра глобализма наложила отпечаток и на литературный мир - впрочем, быть может, именно там она и зарождалась?
Королева или принцесса в беде - один из вечных атрибутов жанра. Но ставки в играх современного героя должны быть подняты намного более высоко. Единственная цель, его достойная - спасение человечества. Личное и общечеловеческое лучше сделать звеньями одной цепи. Те, кого не интересует судьба принцессы, будут переживать за человечество - и наоборот. Конфликт интересов в такой ситуации не только желателен, но и неизбежен. Рано или поздно наш герой вынужден решать, чья судьба для него важнее - человечества или принцессы.
Как быть? Выбор в пользу принцессы показывает слабость разума героя, общечеловеческий выбор - слабость его чувств. А читатель твердо знает, что в литературном герое все должно быть прекрасно - и тело, и душа, и разум. Чтобы оправдать ожидания, он должен успешно осуществить обе миссии - спасти прекрасную принцессу и обезглавить страшного дракона.
Тысячеликий злодей - вечный спутник тысячеликого героя. Время внесло свои коррективы и в его образ. Новое платье злого короля сшито из пряжи, имя которой - конспирология. Место злых богов и демонов заняли тайные организации и секты, корни которых ведут туда же, куда и следы самих мифов - в темную глубину веков.
Кульминация "посвящения" - главный, решающий подвиг героя. Совершив его, он осуществляет все свои цели. Прекрасная принцесса (она же беременная радистка Кэт) вырвана из лап инфернального чудовища или застенков гестапо и переправлена в мирную Швейцарию, цитадель зла разрушена, а Кащей Бессмертный находит свою смерть, таившуюся в яйце. Лэнгдон уничтожает чудовищную бомбу, заложенную под Ватикан и разоблачает злодея, совершив при этом невозможное - полет с небес на землю.
В начальной стадии мифа происходит двойное превращение - главного героя и окружающего мира. Тупица-ученик, бедный клерк, тихий обыватель не для того открывал дверь в иные миры, чтобы оставаться тем же, кем был прежде. Утенок становится прекрасным принцем, а действительность вокруг него превращается в зазеркалье - потусторонний, сказочный мир. В старинных сказках герои путешествовали через неведомые земли, бороздили таинственные моря, преодолевали горы, дебри и пустыни. В наше время мир стал несравнимо меньше, а белые пятна и неведомые земли на картах исчезли.
Но литература с легкостью решает любые проблемы. Ее лозунг прямо противоположен известному лозунгу строителей коммунизма (которые тоже были сказочниками, но упорно не хотели в этом признаваться) и гласит: "Превратим в виртуальный парк Юрского периода, пустыни и дебри со страшными чудовищами весь окружающий мир".
В финале истории происходит обратное превращение. Мир снова приобретает прежние черты. Современный герой не стремится принести с собой магические артефакты (волшебный меч-кладенец, шапку-невидимку, машину времени) - даже если в их поиске и заключался весь смысл его предшествующих поступков. Правила хорошего литературного тона если не предписывают, то настоятельно рекомендуют оставить эти вещи за порогом реальности, - как хорошо воспитанные леди и джентльмены снимают в прихожей пальто или калоши.
Главное достижение - то, что согласно учению К. Маркса не первично, а вторично. Не материя, а сознание, - духовное преображение героя. Потому что, как говорил популярный некогда философ, все, что не убивает, только закаляет - пусть не нас, а литературных персонажей.
И в этом состоит смысл повествования. Для читателя нет ничего хуже ощущения, что время на знакомство с книгой было потрачено напрасно. Как избавить его от этого чувства? Ни волшебный меч, ни Грааль тут не помогут - за пределы виртуального мира эти предметы выносу не подлежат. Выход хорошо известен.
Одно из свойств хорошей книги - то, что она дает читателю способность отождествлять себя с ее героями. И если главный персонаж романа в его конце ощутит, что понял что-то очень важное о жизни, это чувство наверняка передастся и читателю.
Кухарка в зазеркалье
Виртуальный мир романа-андрогина - не отражение окружающего нас мира, а зазеркалье, живущее по своим правилам и законам. Фантасты и криптоисторики восприняли эту идею слишком уж буквально, заселив страницы своих книг всевозможными вымышленными существами - гномами и эльфами, огнедышащими драконами, магами, глиняными людьми, оборотнями-вервольфами, вампирами и прочей нечистью, заимствованной по большей части из мифов и преданий средневековья. Эпохи, когда человечество дремало, - а ведь известно, что сон разума порождает чудовищ.
Фантастика - популярнейший жанр. Тем не менее, все лучшие фантастические произведения были созданы за пределами этого жанра (возьмем хотя бы книги Гоголя, "Мастера и Маргариту" М. Булгакова).
Стиль романа-андрогина - это не волшебство в стиле "фэнтези" (пришельцы, драконы или единороги) - а замаскированная, скрытая магия, которая не бьет в глаза, а просвечивает между строк. Его персонажи выглядят обычными людьми, однако это всего лишь иллюзия, - если хорошенько приглядеться, это те же герои мифов.
Отметим коренное различие подхода жанров: роман-фэнтези - сказка, через которую постоянно высвечивается реальность; роман-андрогин - реальность, которая то и дело оборачивается волшебной стороной.
Стихия жанра - не предметная сторона, а идеология, символика мифа. Его герои - не оборотни, а скорее их симулякры, его оружие - не меч-кладенец, а пулемет, который при ближайшем рассмотрении оказывается глиняным, как в романе Пелевина.
Идеология мифа проявляет себя даже при описании таких сугубо прозаических предметов, как бизнес и экономика. Отличительной чертой решения виртуальными героями любых хозяйственных и управленческих проблем выступает простота и легкость. На первый взгляд, действия героев не имеют ни малейшего отношения к тому, что принято называть "магией" - ведь они не пользуются волшебной палочкой, которая может заставить поумнеть дураков, сапогами-скороходами для решения дорожной проблемы, или, к примеру, скатертью-самобранкой, - чтобы устранить еще одну российскую проблему, хотя и не названную Карамзиным в числе главных бед, но, тем не менее, весьма и весьма значимую - продовольственную. Но события, которые мы наблюдаем - не что иное, как "магическая экономика".
Возьмем, к примеру, популярный сюжетный ход, нашедший отражение в названии некогда популярного голливудского фильма "Поменяться местами". Этот лозунг, между прочим, задолго до Голливуда взяли на вооружение большевики. Автор знаменитых апрельских тезисов В. И. Ленин утверждал, что любая кухарка может научиться управлять государством - нужно просто предоставить ей такую возможность. Не буду утверждать, что американские киномагнаты основательно изучили и воплотили в жизнь творческое наследие создателя первого в мире социалистического государства. Все-таки Голливуд всегда был оплотом антикоммунизма - вспомним хотя бы американского президента и бывшего голливудского актера Рональда Рейгана, провозгласившего Советский Союз "империей зла" (не правда ли, звучит очень по-голливудски?). Но почему-то мне кажется, что популярный сюжет о простом человеке - пусть не кухарке, а уборщице или разносчике пиццы, волею случая оказавшемся на месте главы крупной корпорации и не только не оконфузившемся, но и прекрасно справившегося со своей новой ролью звучит как-то слишком по-ленински.
Впрочем, писатель не обязан быть экспертом в области менеджмента или финансов, да и в любой другой области (кроме литературного творчества). Его задача - не предлагать готовые рецепты, а убедить читателя в том, что они существуют и могут быть доступны всем - стоит только как следует захотеть.
Литература как точная механика
Роман-андрогин - не просто симулякр волшебной сказки в костюме-тройке или рабочей блузе. Это - миф новой эпохи, обогащенный всеми ее достижениями. Главная его составляющая - технология создания романов-бестселлеров.
Один из идеологов жанра А. Цукерман писал: "к художественному произведению можно отнестись как к часовому механизму, построив его из многочисленных деталей, роль которых выполняют слова и создать мозаику из отдельных плотно пригнанных один к другому кусочков словесной ткани".
Разумеется, такие идеи - не новация; скорее это просто классификация и описание приемов, используемых наиболее успешными авторами для создания своих произведений. Вот некоторые из них.
Неординарность личностей героев романа. Персонажи романа-бестселлера разительно отличаются от обычных людей, которых мы встречаем вокруг себя в повседневной жизни. Персонаж, наделенный необыкновенной жизненной энергией и упорством в достижении поставленной цели не только привлекателен для читателя, но и позволяет постоянно двигать вперед действие романа. Хотя бы просто потому, что цели, поставленные им, труднодостижимы (если вообще достижимы), однако никакое препятствие, стоящее на пути героя, не способно поколебать его решимость.
Социальные связи героя. Жить в обществе и быть свободным от общества невозможно, утверждал видный мыслитель прошлого К. Маркс. Для воплощения этого лозунга в литературу необходимо показать, что положительный герой - не одиночка или изгой, а человек, связанный тесными узами (семейными, деловыми, дружескими, любовными) с окружающими людьми. Герой, окруженный любящими его и преданными людьми, более симпатичен читателю - не говоря уже о том, что отношения, связывающие его с ними - зародыш очередного поворота сюжета. Можно сделать героя членом большой семьи, как Скарлетт в "Унесенных ветром" М. Митчелл или Дон Корлеоне в "Крестном отце" М. Пьюзо, участником сплоченной команды, группы единомышленников или дружеского кружка.
Если герой книги по каким-то причинам утратил связи с близкими людьми, их восстановление можно сделать одной из линий романа. Робинзон Крузо, проживший долгие годы на необитаемом острове, возвращается в цивилизованный мир. Героиня-одиночка София Неве из "Кода да Винчи" в конце романа обретает свою родню.
Отношениям героя и антигероя также желательно придать личный характер. Уме Турман в финальной схватке предстоит убить Билла; Билл, главный злодей - не кто иной, как бывший муж героини. Герой русских народных сказок Илья Муромец в жестоком бою сражает насмерть могучего богатыря, пришедшего на Русь с войной. Но вместо радости он испытывает горе. Потому что внезапно узнает, что павший враг - это его родной сын. Камерарий Вентреска убивает своего отца - его святейшество римского папу.
Смертельные враги в фильмах и романах оказываются бывшими друзьями или родственниками не потому, что такова правда жизни (хотя и в реальной жизни тоже случается всякое). Знаменитый психиатр З. Фрейд считал, что тема отцеубийства, лежащая в основе самых знаменитых литературных произведений ("Эдип", "Братья Карамазовы), не случайна, и является проявлением темных глубин человеческого подсознания. Не буду спорить, а просто приведу менее кровожадное объяснение. Смертельная вражда родственников - еще и литературный прием, позволяющий усилить эмоциональный накал повествования.
Положительному герою необходим антипод (добро против зла). Жанр, в котором хорошее боролось с лучшим - пресловутый "социалистический реализм" - не оставил заметного следа в истории литературы. Герою и его команде должны противостоять злодей его шайка (бригада, банда, секта, свора, мафия). Произведение только выигрывает, если автору удается изобразить главного злодея достойным противником, наделив его умом и даже идеологией. Последнее имеет особое значение для конспирологического романа, где, как правило, сталкиваются не просто две силы, но два разных мировоззрения. Чем масштабней образ зла, противостоящего герою, тем выше его реноме.
Стержень сюжета - основной конфликт (поиск Священного Грааля или Ковчега Завета, спасение принцессы, Ватикана или человечества), неразрешенный вопрос, вокруг которого строятся остальные события, побочные и второстепенные линии романа. При его построении автор не должен упускать ничего, что может способствовать усилению напряженности сюжета, постоянно создавать драматические ситуации, смены ракурсов, неожиданные повороты событий, сменяющих друг друга. Чтобы поднять интерес читателя действие может описываться как от лица "всеведущего" автора, так и одновременно с точки зрения нескольких разных лиц, лучше - представителей разных конфликтующих сторон. Количество таких позиций не следует чересчур распылять (чем иногда грешил даже такой профессионал, как Артур Хейли), чтобы избежать снижения уровня концентрации внимания.
Важная задача - достоверность романа, отражаемая в его атмосфере. Рассказывая занимательные истории, писатель должен не забывать о необходимости включить в канву повествования подробности о повседневной жизни героев, среде их обитания, профессиональной деятельности. Полезно использовать такое свойство читателя, как любознательность. Впрочем, злоупотреблять им также не стоит - рассказывать о специальных предметах следует как можно более интересно и доступно.
Ритм романа создается чередованием сцен с замедлением и ускорением действия. В отдельные главы включаются так называемые "кульминационные" сцены с максимальным вовлечением в них главных героев (например, хорошие и плохие парни встречаются лицом к лицу и с оружием в руках). В таких эпизодах наивысшее напряжение и накал конфликта должно разрешаться финальной развязкой. Усиливает эффект главная сцена, являющаяся кульминацией всего романа.
Действие романа постоянно развиваться, при этом не обязательно строго линейно во времени. Один из методов - сразу же ошеломить читателя ударной сценой (схватка, убийство, скандал), а потом возвратиться назад.Ставки, о которых идет речь в романе, должны расти, взлеты и падения главных героев - постоянно чередоваться.
Главная цель создателя бестселлера - создать виртуальный мир, настолько яркий и красочный, что он гипнотически подействует на читателя, заставив забыть повседневные заботы. Прообразом его служит привычная нам реальность, однако это иной мир - зазеркалье. Мир, в котором нет места нелепым случайностям, - загадкам, которые не имеют разрешения, вопросам, которые не находят ответа и тропинкам, которые ведут в никуда. Созданный по плану и управляемый на основе моральных императивов. Легко увидеть, что этот мир - антипод реальности. Перефразируя слова популярного современного писателя, логика и правильность романа - месть писателя окружающему миру за его абсурдность.
Ортега-и-Гассет, генерал Скобелев и невидимые властители
В борьбе за читателя литературной индустрии постоянно приходится вовлекать в оборот все новые ресурсы. Один из них - достижения научной мысли, социально-политические, теологические, философские, мистические и прочие теории, интерес к которым раньше не выходил за пределы ограниченного круга энтузиастов.
Двадцатый век стал веком расцвета научной и документальной литературы. Однако читатель так уж устроен, что никогда не довольствуется тем, что он может легко получить. Поэтому от газетных заметок он ждет не просто информации, а занимательности, а от художественной литературы - новых знаний о мире.
Вопреки мысли испанского философа Ортеги-и-Гассета о том, что "роман не может одновременно быть философией, политическим памфлетом, социологическим исследованием или проповедью", мыслители, обладающие незаурядным литературным дарованием (такие, как Вольтер и Руссо) всегда умели доносить свои идеи до масс в доступной форме. В наше время на смену философам-литераторам эпохи Просвещения пришли писатели-интеллектуалы новой формации.
Им удалось создать новый жанр - "интеллектуальный" триллер. Такой роман - продукт высоких литературных технологий, позволяющих сочетать занимательность и глубину (к сожалению, больше мнимую, чем действительную).
Интеллектуальный триллер - понятие, охватывающее достаточно разноплановые произведения. Один из способов придать книге налет "интеллектуальности" - сделать ее персонажей работниками умственного труда - учеными, преподавателями, искусствоведами, историками. Иными словами, написать интеллектуально-производственный роман - производственный роман (если угодно, - "технотриллер") из жизни работников интеллектуального труда. Наиболее выигрышна в этом плане профессия археолога - вспомним образы Индианы Джонса и Лары Крофт.
Люди интеллектуального труда, как правило, заняты делом, которое не интересно никому, кроме них самих - поиском истины. В археологии предмет поисков можно облечь в привлекательную для читателя форму - клада древних инков, Священного Грааля или Ковчега Завета. Разумеется, такая археология имеет мало общего с работой настоящих специалистов-археологов. Но если существует "магическая экономика", почему бы не быть и "магической археологии"? В конце-то концов, кто, как не археологи, раскопал гробницу Тутанхамона и сокровища Трои?
Профессора Лэнгдона часто сравнивают с доктором Индианой Джонсом из фильмов Спиллберга. Сравнение не самое удачное - кладоискатель Джонс, в отличие от героя Брауна неотличим от обычного авантюриста и больше напоминает не ученого, а ряженого персонажа "комедии положений", случайно надевшего профессорскую мантию. И все-таки костюм этот не случаен - безошибочное чутье подтолкнуло маэстро Спиллберга выбрать для героя именно тот наряд, который лучше всего отразил веяния эпохи. Впрочем, Индиана Джонс уже изрядно поднадоел широкой публике и вынужден менять профессию. Место археолога в популярных романах все чаще занимает искусствовед, или, как у Брауна - специалист по религиозной символике.
"Последний писк" литературной моды - книги, построенные на использовании сюжетов из истории живописи. "Код да Винчи" Брауна - самая успешная, но далеко не единственная в своем роде. Одна из причин успеха произведений Брауна - творческая смелость автора, его самобытный взгляд на мир.
Самый знаменитый творческий гений в истории человечества и его самая талантливая картина. Все слышали про таинственную улыбку Джоконды. Существует несколько версий ее разгадки, и все они исходят из того, что загадка - это всего лишь метафора. Дэн Браун поступил вполне по-американски - просто и эффективно. Загадка Леонардо да Винчи - это не символ или метафора, а настоящая тайна, вполне достойная породившего ее гения, - тайна подлинных истоков христианского учения.
Больше всего шансов на успех у читателя имеют триллеры, написанные в детективном или конспирологическом жанре.
Классический детектив сам по себе - интеллектуальный жанр. Суть детектива заключается в поиске тайны, а что такое тайна, как не та же истина, которую ищут ученые - только в обличье "для бедных". Однако пресыщенному читателю порядком надоели истории о том, кто из вымышленных персонажей и по каким вымышленным причинам убил еще одного вымышленного персонажа. И тогда в ход идут истории в стиле "риэлити шоу".
Прославленный полководец, герой Плевны генерал Скобелев умирает при весьма пикантных обстоятельствах - проще говоря, в постели дамы легкого поведения. Такова официальная, хотя, по понятным причинам не слишком афишируемая версия событий. Нелепая и глупая смерть, скажете вы - но ведь жизнь и построена на таких нелепостях.
Задача интеллектуальной прозы состоит в том, чтобы исправить неправильность событий реальной истории. Генерал Скобелев (в романе Акунина - Соболев) не погиб своей смертью, а пал жертвой заказного убийства, задуманного и осуществленного с дьявольской изощренностью Заказчик - августейшее семейство Романовых, правящая династия России, которая хотела уничтожить опасного соперника. Гибель Пушкина на дуэли тоже не была случайной. Пресловутый Дантес - всего лишь пешка, орудие в руках неких темных сил - то ли масонов, то ли иных не менее зловещих заговорщиков.
Отличие конспирологического сюжета от детективного состоит не только в масштабности, но и в социально-политическом (а иногда - историческом) звучании. В центре "конспирологического" сюжета всегда лежит заговор тайных сил против сил явных (например, правительства, католической церкви) или всего человечества. Когда-то ученые-обществоведы яростно спорили о том, кто двигает историю - массы или отдельные выдающиеся личности. Конспирологи нашли свою версию ответа. Историю творят не личности и не массы, а третья сила - организации, тайные общества. Таинственность, окружающая их существование, совсем не обязательно говорит о том, что они преследуют зловещие или темные цели. Воинство тьмы немыслимо без воинства света - а как же иначе обеспечить равновесие и гармонию миропорядка? А ведь существуют, используя некогда популярный политический термин, еще и "нейтралы" - тайные организации, хотя и преследующие какие-то свои цели, но не желающие приносить людям зла, деятельность которых тоже нуждается в своих летописцах.
Однако вымышленные тайные ордена - вотчина жанра фэнтези. Создатели романов- андрогинов исповедуют иной принцип. Их кредо - не фантазия, постоянно упирающаяся в каменную кладку реальности просто потому, что у авторов иссякло воображение, а реализм, перерастающий в вымысел там, где богатство воображения писателя становится интереснее и ярче, чем доморощенная проза жизни.
Секта иллюминатов действительно существовала в средние века и претерпела немало гонений от католической церкви. Любой школьник знает, что инквизиция преследовала Галилея и сожгла Джордано Бруно. Почему бы не предположить, что последователи секты затаились и ждут своего часа, чтобы нанести спустя три столетия ответный удар церкви? "Опус Деи" - реально существующий церковный орден, пользующийся громадным влиянием в католическом мире, личная прелатура папы. Представители ордена утверждают, что их цели полностью совпадают с целями официальной церкви, а в деятельности нет ничего тайного или недозволенного. Хотя и не отрицают, что некоторые члены ордена практикуют обряды умерщвления плоти, заимствованные из средневековья - конечно же, в очень разумных пределах. Наверное, так оно и есть.
Но кто поручится, что под крышей ордена не нашли пристанище фанатики, мечтающие о возрождении былого могущества церкви и что его руководство никогда не испытывает искушения использовать для осуществления своих целей кое-какие средства из арсенала сеньора Николо Макиавелли? Кто угодно - но только не российский читатель, прекрасно осведомленный о том, что в политическом обиходе слова "власть" и "злоупотребление властью" - практически синонимы.
Кто еще может претендовать на столь популярную роль "Невидимых Властителей"? Масоны и розенкрейцеры читателю уже порядком поднадоели. Может быть, тамплиеры? И былое могущество, и трагический конец ордена всем хорошо знакомы. А его история действительно хранит немало тайн. Существует гипотеза, что тамплиерам задолго до Колумба удалось проложить путь в Америку, и даже организовать в Мексике разработку серебряных рудников, которая и легла в основу финансового процветания ордена. Кстати, Дэн Браун тоже упоминает в своем романе о тамплиерах - хотя силу ордена считает сильно преувеличенной. Тамплиеры, по его версии - всего лишь одна из младших ветвей гораздо более могущественного тайного братства "Приорат Сиона".
Почему бы предположить, что некоторым видным тамплиерам удалось избежать гибели и даже спасти сокровища ордена (ведь куда-то же эти сокровища делись - не вернулись же обратно в Америку?). С помощью этих богатств они создали тайное общество, поклявшееся отомстить своим обидчикам и создать государство нового типа - всемирную республику, управлять которой будут, конечно же, потомки тамплиеров.
В мире существовало множество религиозных культов и еще больше могучих империй и государств, казалось бы, навсегда канувших в лету. Например, культ богини Иштар (впрочем, эта тема уже задействована в произведениях одного весьма небесталанного писателя). Так ли уж невероятно, что перестав быть ощутимой для всех, открытой и явной властью, они, сохранив часть былой силы, превратились в тайную, скрытую и невидимую мощь - ведь именно так рождалась знаменитая сицилийская мафия?
Самая великая империя в мировой истории, Римская, плохо подходит на "конспирологическое" амплуа- во-первых, обстоятельства ее гибели подробно описаны, а во-вторых, она сумела сохранить себя в явном виде как Восточная Римская Империя -Византия. Что же, полистаем другие страницы учебников. Про хазарский каганат написано достаточно много. Может быть, викинги, - некогда самый агрессивный в мире народ, перед которым трепетала вся Европа? Не могли ли они, перековав мечи - если не на "орала", то на что-нибудь более мирное, организовать тайное общество почитателей Одина? Его приверженцы до сих пор практикуют древний обряд поедания мухоморов перед важными деловыми встречами и растят новых берсеркеров. Хотя, тоже вряд ли - в конспиративные способности варягов верится с трудом. Тайный союз новых семинолов или сторонников возвращения к власти потомков Монтесумы, -если таковые вдруг объявятся? Слишком экзотично. Можно перенестись поближе - тайные поклонники Перуна, орден сторонников восстановления монголо-татарского ига, секта почитателей Золотой бабы или союз потомков Малюты Скуратова. Выступающих за воссоздание режима опричнины и разделение ее с земщиной. Будущим авторам конспирологических романов унывать пока еще рано. Надо всего лишь основательно потрудиться, чтобы найти свою идею и свою тайну - как это и сделал Д. Браун.
"Люди обожают все таинственное" - произносит один из персонажей "Кода да Винчи". И в этом он совершенно прав.
Разумеется, интеллектуализм книг заключается не только в профессии его персонажей, исторических тайнах и культурных артефактах. В первую очередь это - идейное наполнение романа, стиль повествования, мысли и рассуждения. Именно за такими романами стоит будущее - которое наступит тем скорее, чем быстрее их авторы научатся совмещать глубину содержания с тем, что является краеугольным камнем любого романа-бестселлера - занимательностью.
Святой Грааль, Штирлиц и высокое искусство эпатажа
И, наконец, еще один фактор, о котором много говорилось в последние годы - эпатаж. Эпатаж, как известно - вызывающее поведение, нарушение принятых в обществе норм и правил. Одними из первых его приняли на вооружение труженики шоу-бизнеса, на ура воспринявшие известный лозунг "что бы ни говорили о нас, лишь бы говорили".
Нельзя не признать, что писатели, первыми бросившие вызов общественной морали в своих произведениях, получают известность, часто непропорциональную художественным достоинствам их произведений. Хотя такое впечатление иногда обманчиво. Заслуга Г. Дж. Лоуренса, автора романа-бестселлера начала 20 века "Любовник леди Чаттерлей" состоит не в том, что он первый включил в свои романы откровенные (для своего времени) эротические сцены. Эротический жанр так же стар, как сама литература - тем более, что в некоторых культурах эротика никогда не была предметом табу, в отличие от христианского мира. Да и в христианской Европе выходило немало книг не просто эротического, но и порнографического содержания. Заслуга Лоуренса - не в эротике, а в том, что он первый - или одним из первых поднял эту тему на уровень большой литературы.
Трудно поверить, но выход главного литературно-кинематографического бестселлера советской поры - "Семнадцать мгновений весны" Ю. Семенова -был ничем иным, как актом эпатажа. И заключался он не только в том, что многие зрители с удивлением обнаруживали черты сходства между жизненными реалиями зловещего гитлеровского режима и лучшего в мире общества, в котором они жили. Главное - это показанное в фильме новое лицо нацизма. Представители режима, эсэсовские офицеры впервые представали в фильме не сбежавшими пациентами клиники для психов, убийцами-маньяками или мелкими бесами с рогами и копытами, а обычными людьми. Некоторые из которых даже умны и по-своему обаятельны (как начальник разведки Шелленберг, да и тот же папаша Мюллер, глава гестапо). Однако наиболее эпатирующей фигурой, о чем почему-то никто не задумался, был сам штандартенфюрер СС фон Штирлиц - породистый, умный и добрый человек в великолепно сидящем на нем красивом черном мундире. Но ведь Штирлиц, скажете вы, не фашистский выродок, а наш человек, свой среди чужих - советский разведчик Максим Исаев. Да, но ведь этого (до поры до времени) не знали нацисты. И принимали симпатягу Штирлица, который и не думал скрывать свои высокие человеческие качества как своего, продвигали по службе и награждали.
Впрочем, ученые-социологи имеют для этого, как и для большинства вещей на свете, вполне убедительное объяснение. Вспомним легендарного Дон Кихота. Рыцарь печального образа, как описывает его Сервантес, был обычным и вполне разумным человеком - во всем, что не касалось главного предмета его сумасшествия, - странствующего рыцарства. Гениальный читатель-если бы такой существовал в те времена, мог бы узнать много удивительных вещей о будущем, изучая и анализируя творения великого испанца.
Нацисты - те же "донкихоты", только донкихоты наизнанку, "черные донкихоты". И многие из них были вполне нормальными людьми, - пока речь не шла об их идеологии. Нордически выдержанный "обаяшка" Штирлиц был свой, пока оставался "беспощаден к врагам рейха".
"Голубой лед" В. Сорокина даже на фоне воинствующего торжества толерантности и плюрализма последних лет смотрится открытым вызовом моральным устоям. Но чтобы ни говорили о творчестве писателя его недруги, его произведения помимо всего прочего - еще и талантливая проза.
Современное общество, построенное на принципах христианской культуры, достаточно терпимо к инакомыслию. Угрозы, которым подвергся Салман Рушди - результат не только содержания его книг, а более жесткого отношения к религиозным ценностям в мусульманском мире. Поэтому главное препятствие для любителей эпатажа заключается не в отсутствии у них дерзости, а в том, практически не осталось моральных табу, которые можно попытаться нарушить. Советская Россия была страной, которой управлял главный идеолог - "мистер Нет". Эпоха перестройки разрушила и само идеологическое табу, и второй главный после него запрет, сформулированный некогда интеллигентной дурочкой во фразе "секса у нас нет" (Устами младенца, даже в облике взрослого простака, глаголет истина. Фраза эта полностью отражала сложившуюся в коммунистическом обществе ситуацию - не в области биологии, разумеется, а в сфере искусства и культуры).
Но все не так уж безнадежно - для любителей эпатажа. Человеческое общество устроено достаточно странно - снимая старые запреты, оно тут же порождает к жизни новые. Похоже, что не только природа, но и мораль не терпит пустоты.
Новое табу современного общества - политкорректность. А одна из самых важных форм политкорректности - религиозная корректность, уважение к догматам религий.
Все опубликованные на сайте материалы защищены Законом РФ "Об авторском праве и смежных правах". Ничто из опубликованных на сайте материалов, ни в какой форме не может быть использовано без письменного разрешения автора.
