Постмодернизм, или что можно принести с прогулок в литературных лесах
И сюжеты, и герои романов Брауна постоянно напоминают нам кого-то. Это неудивительно. Идеология романов-андрогинов - постмодернизм. Испанский мыслитель Ортега-и-Гассет когда-то связывал надежды на будущее литературы с творчеством немногих гениев-модернистов. Надежды эти не оправдали себя. Утверждают, что своим прогрессом человечество обязано немногим гениям. Но иногда полководцы оказываются бессильны - и тогда сражения приходится выигрывать простым солдатам. На смену гениев эпохи модернизма, так и не сумевших разрушить обветшавшие храмы классической литературы пришли труженики-постмодернисты, которые стали возводить на их руинах новые святилища, включив в свой пантеон и всех старых богов.
Теория постмодернизма - не что иное, как еще одна форма воплощения коммунистических идей, на этот раз в литературной сфере. Знаменитый большевистский лозунг гласил: "грабь награбленное".
Общественный продукт создается всеми - и поэтому должен принадлежать всем. Как утверждают идеологи постмодернизма, лозунг этот применим и в духовной сфере. Создатель литературных произведений - всего лишь простой скриптор, писец. Творческие достижения не имеют автора и поэтому принадлежат всему пишущему сообществу. Поэтому не будем удивляться тому, что на страницах романов-андрогинов столь часто встречаются хорошо знакомые образы, мысли и сюжеты.
Известный писатель и теоретик У. Эко в своей книге очерков "Шесть прогулок в литературных лесах" предложил объяснение, того, почему те или иные персонажи или книги становятся "культовыми" - объяснение, которое могло бы показаться достаточно странным, если бы не было выдержано в постмодернистском духе, столь характерном для автора.
Причиной, способствующей формированию культа вокруг определенного произведения и персонажа, по мнению У.Эко - "несвязанность" или "разборность" произведения. Чтобы проиллюстрировать свою мысль, ученый автор приводит в пример "Гамлета" Шекспира - пьесы, истоками которой послужило несколько разных историй. Пресловутая нелогичность мыслей и поступков Гамлета, превратившая его образ в символ противоречивости человеческой природы обусловлена, в числе прочего и разорванностью связей внутри произведения, сюжет которого образован их фрагментов разных по сюжету и идеологии произведений. Герой, кочуя из произведения в произведение, приобретает новые черты, сохраняя что-то из прежних.
Культовый герой - это герой не только с будущим, но и прошлым. Постмодернизм - это еще и римейк.
Семь ликов романа-андрогина
Едва ли не главная особенность нового жанра - его универсальность Жанр со звучным наименованием "роман-андрогин" (он же - роман-трансформер, универсальный роман, роман многоразового использования, роман-протей, роман-оборотень) представляет из себя не просто литературное направление, а мультикультурное явление, сочетающее в себе признаки (инварианты) нескольких различных видов и форм современной культуры. Романная форма выступает хотя и главным, но далеко не единственным ликом жанра-андрогина. Книги такого типа, как правило, сочетает в себе литературную основу для кино- или телесценария, сюжет компьютерной игры, экскурсионный маршрут, желанный объект для справочно-комментаторских работ. Каждый новый роман - это начало нового литературного сериала, а в идеале - произведение, сюжет и образы которого становятся популярным брендом.
Появление такого жанра - не прихотливая игра случая, а отражение тенденций времени. Одна из знаковых черт современного постиндустриального общества - формирование в его рамках единого культурного пространства. Наше общество, как утверждают социологи, - общество потребления, неотъемлемой чертой которого является развитая "индустрия досуга". Культура для массового потребителя - не более, чем одна из сфер этой индустрии.
Индустрия досуга и развлечений, как и любая отрасль современной экономики, находится в непрестанном развитии. Локомотивом его выступает явление, составляющее суть современной западной цивилизации, - научно-технический прогресс. Каждый очередной виток прогресса приводят к появлению не только новых средств производства, но и новых форм досуга, которые становятся все более разнообразными.
Технические новшества, такие как музыкальные центры, видеотехника и компьютеры, занимают все больше места в жизни людей. Когда-то передовые умы эпохи высказывали предположение, что появление кино и телевидения полностью уничтожит в людях желание читать и способность мыслить. Эти опасения оказались сильно преувеличенными, как чувства и действия героев мексиканской мелодрамы. Конкуренция жанров в современной культуре действительно существует, однако вряд ли происходящие события можно назвать "войной на уничтожение" - скорее это "война на истощение" или то, что коммунистические идеологии характеризовали словами "холодная война". Хотя, как и на любой войне, в ней есть победители и побежденные. Литература, как и все прочие жанры, вынуждена вести суровую борьбу за существование.
Постмодернистские романы-бестселлеры часто сравнивают с детским конструктором "лего", устройство которого позволяет с легкостью собирать разнообразные предметы-игрушки из предложенных типовых деталей. Роман-андрогин - более сложная модель конструктора. Его детали - не просто типовые блоки; каждый из них, в свою очередь - своеобразная "матрешка", открыв которую, мы обнаруживаем элементы совершенно другого типа игры.
Именно это качество формирует универсальность нового жанра. Отчасти универсальность диктуется прагматизмом, духом которого проникнуты если не сами творцы произведений, то их заказчики: очевидно, что прибыль растет пропорционально не только тиражам, но и масштабам использования литературного произведения, ставшего универсальным продуктом. Такие авторы, как. Браун или М. Крайтон наверняка могут рассчитывать на то, что их книги со временем будут экранизированы, использованы в компьютерных играх и прокомментированы. Но то, что доступно юпитерам, не всегда возможно для рядовых литературных "быков" - и последние прекрасно отдают себе в этом отчет. Жанр не может состоять только из мировых бестселлеров - иначе это был бы уже не жанр, а рейтинг. Универсальность - результат не расчета, а идеологии жанра. Потому что книги-андрогины - продукты культуры новой, техногенной эры (пусть и называемой массовой или суррогатной), в которой литература заново пытается определить свое место.
Главная свойство романа-андрогина - его многоликость, выражающаяся в легкости, с которой его первый, литературный образ может быть трансформирован в другие жанры. Это становится возможным потому, что конструкция такого романа изначально построена на использовании "инвариантов" - типовых элементов и блоков, совместимых с различными жанрами культуры и прочими видами деятельности.
Гений места или искусство декорации
Одна из целей автора романа-андрогина - превратить места, в которых происходит действие его книг, в объект для туризма и экскурсий. События романа, а точнее их привязка к маршруту экскурсии и будет главной достопримечательностью объекта.
Иногда простой способ достижения цели является наилучшим. А самое простое решение в данном случае - сделать ареной действия книг места, которые и так уже являются природными, культурными или историческими достопримечательностями. Тем более что добавить новый, литературный пункт в программу экскурсии для туристических фирм гораздо проще, чем рекламировать новый и недостаточно раскрученный объект.
Еще одно достоинство такого подхода - возможности добавить в текст романа информацию с описанием самих памятных мест и достопримечательностей. Важно при этом не впадать в крайности, одним из худших образцов которых являются романы Жюля Верна (Хотя существуют и обратные примеры. Один из самых знаменитых английских юмористических романов, "Трое в одной лодке" Дж. К. Джерома первоначально задумывался как путеводитель по Темзе, и лишь позднее воплотился в художественную форму).
Виртуальная экскурсия - важная часть романа. Читатель - капризное существо, поэтому прежде чем дать ему полезную (по мнению автора) информацию, его необходимо заинтересовать. Очевидный способ - вовлечение памятных мест и культурных ценностей в действие романа (бомба, заложенная в Ватикане, убийство в Лувре, перестрелка в лондонском соборе). Можно поступить так, как это сделал Браун - изобразить их священным местом хранения священных артефактов или отправления таинственных культов (в "Ангелах и Демонах" замок Святого Ангела в Риме является тайным убежищем братства иллюминатов, а Лувр - величайшей святыней Христианства, местом захоронения останков Марии Магдалины).
Безошибочный ход - сделать местом действия романа признанные центры мировой культуры, как это сделал Д. Браун (Париж, Рим, Лондон - чего еще ожидать от литератора-янки, создающего книги для янки-читателя?). Впрочем, не следует быть излишне прямолинейным. Самый романтический город планеты - Венеция, хотя и был местом действия бесчисленных книг и фильмов, только немногим из них помог завоевать истинную популярность. То, что грандиозность и великолепие декораций не в силах восполнить пустоту сюжета, а волшебная сила искусства способна превратить в достопримечательность самые заурядные уголки, - аксиома.
Известно, что древние греки обожествляли природные стихии. Более того, они верили, что у каждого природного объекта есть свой локальный божок (или, может быть, гений?). Задача писателя - показать мир глазами человека античности, человека-ребенка, верящего в то, что мир полон чудес. Чтобы увидеть их, не обязательно уходить в далекое плавание. Может быть, чудеса скрываются рядом - литературные замки, из какого бы материала они не возводились, всегда возводятся из песка. Вспомним "Мастера и Маргариту М. Булгакова - Патриаршие пруды, один из сотен неприметных уголков Москвы, после публикации романа стал местом, волнующим воображение десятков и сотен тысяч читателей.
И все-таки, рискну повторить. Чтобы создать роман-андрогин, писателю необходим не просто литературный, а жанровый талант. Литературный гений с легкостью способен перевоплотиться в "гения места". Но и его таланта может быть недостаточно при выходе за пределы виртуальности. Замки, возведенные на страницах романов, в обычной жизни требуют привлечения таланта экскурсовода или кинорежиссера, - а их еще нужно найти.
Плохие, блеклые или невыразительные декорации роман - не катастрофа, а всего лишь арифметическое действие - вычитание. Семь минус один. Ну, может быть, минус два. Если не найдется кинематографического гения, способного не только почувствовать дух места, но и передать его зрителям. Или даже минус три (может быть, два с половиной). Потому что комментарии по вопросам, прямо связанным с местом действия романа, составляют обычно немалую долю их общего объема.
Неизвестно, оценят потомки место Д. Брауна в литературе, но его вклад в развитие европейского туризма неоспорим. Как отмечают туристические агентства, популярность его романов - главная причина увеличения потока в Рим, Лондон, и Париж. Зал в Лувре, в котором выставлена "Джоконда", стал практически недоступен из-за громадного объема желающих на месте убедиться в правдоподобности событий, описанных в романе. Неудивительно, что многие туристические фирмы занялись организацией специальных экскурсий для простаков (главным образом - американцев). Что уж говорить о росте посещаемости гораздо менее известных достопримечательностей - таких, как часовня Росслин неподалеку от Эдинбурга. Представительница местной турфирмы, говоря о наплыве туристов в округе, даже весьма глубокомысленно изрекла: "Несмотря на то, что многие люди скептически относятся к сюжету книги, она действует на них на подсознательном уровне".
Человек-невидимка как образ нашей эпохи
Всем известно популярное изречение о том, что чем лучше литературное произведение, тем хуже его экранизация. Даже если оно и справедливо, то уж никак не в отношении такого специфического литературного продукта, как роман-андрогин. Этот роман - если и не готовый литературный сценарий для фильма, то его полноценная основа.
Персонажи книги - характеры, герои фильма - визуальные образы. Чтобы читатели прониклись интересом и сочувствием к герою романа, недостаточно просто сказать, что он прекрасен душой и телом и живописать его подвиги - читатель ждет подробного рассказа о персонаже, описания его внутреннего мира и характера, мотивов, толкающих на совершение тех или иных поступков, чувств, которые он испытывает в сложных жизненных ситуациях, - а какие еще ситуации могут служить предметом романа?
В фильмах форма заменяет содержание, а внешнее становится самым важным. Место персонажей-характеров (смельчак, скупец, влюбленный, разиня, ревнивец, жизнелюбец, нытик, мечтатель) занимают персонажи-образы - атлет Конан, человек-летучая мышь, человек-паук, человек-пингвин, персонажи-символы и персонажи-маски. Любимый персонаж кинематографа - человек-оборотень. Как бы ни был хорош экранный образ, кино руководствуется простым принципом - два лучше, чем один. А оборотень - это уже как минимум два амплуа, плюс впечатляющий процесс самой смены облика. Примерно так же обстоит дело и с другим популярным киноперсонажем - человеком -невидимкой. Правда, второй образ невидимки не совсем стандартен, потому что лишен визуального воплощения. То, что мы видим на экране - действие без образа, потому что персонажа, который его совершает, как бы и нет. Впрочем, может быть в этом и есть потаенный идеал кинематографа?
Зрители и сами авторы часто жалуются на то, что характеры литературных персонажей в фильмах подвергаются значительной переделке. Такая переделка - не чей-то злой умысел, а закономерность. Кинематограф проще, чем кино. Ему, перефразируя слова популярной рекламе, достаточно одной черты для одного героя. Мужское благородство, женская капризность, любовь, ревность и ненависть - вечные человеческие эмоции. Неоднозначность характера, его полутона и оттенки, нюансы испытываемых чувств - лишнее (за исключением тех случаев, когда именно на этих чертах персонажа строится сюжет).
Каков же выход для романиста, рассчитывающего на экранизацию своего произведения? Совсем не обязательно в том, чтобы создавать только одномерные характеры вместо объемных и костюмы вместо характеров. Просто и сам сюжет романа, и его персонажи образы нужно создавать с учетом будущей трансформации (принцип лего).
Создатели компьютерной игры нашли любопытное решение, заимствованное из практики бюрократических структур. Характеры и тактико-технические данные всех героев игры хранятся в отдельном досье, любой желающий может с ними подробно ознакомиться. Может быть, кинематографу тоже стоит придумать нечто подобное?
Экранизацию литературного произведения следует рассматривать как самостоятельную форму интерактивного продолжения книги. Кинематограф не просто пересказывает роман, а предлагает свою версию событий, изложенных в книге - более простую, динамичную и зрелищную (как в фильме "Турецкий гамбит" по роману, а точнее по мотивам романа Б. Акунина).
Технология создания романов-бестселлеров формировалась во многом под влиянием идей кинематографа. В отличие от романов, фильмы - продукты не индивидуального, а коллективного творчества. Их создание - целая индустрия, которая требует гигантских денежных затрат и привлечения труда десятков и сотен людей. Сценарий, который способен привлечь зрителей - одно из условий того, что эти затраты окупят себя. В таких условиях производство киносценариев не могло не обрести своей технологии, элементы которой нашли применение и в методиках литературных бестселлеров.
Наиболее важные черты романа-сценария - яркость образов, динамичность развития сюжета, в который обязательно включаются красочные и зрелищные эпизоды, сопровождающиеся активным действием, замена длинных авторских рассуждений "голосом Копеляна за кадром" и энергичными диалогами, а внутренних монологов героев - короткими репликами, которые с легкостью могут быть заменены жестами и мимикой. Места, на фоне которых протекают события романа, также предпочтительно выбирать с учетом возможностей кинопроизводства - как пейзажи, так и интерьеры.
В наше время выходит бесчисленное количество фильмов. Поэтому то, к чему должен стремиться автор - не просто экранизация произведения, а успешная экранизация. Яркий пример - фильм Джаника Файзиева "Турецкий гамбит" по роману Б. Акунина. Этот роман далеко не лучший в творчестве Акунина. В том числе и потому, что в нем нет того, что признано фирменным знаком автора - восточной философии. Но факт остается фактом - именно экранизация этого произведения сделала Акунина культовым автором.
Главная причина успеха "Турецкого гамбита" - жанровая. Из произведений Акунина именно эта книга обладает набором черт, характерных для романа-андрогина. Живописная местность, на фоне которой разворачиваются драматические события, дикие башибузуки с отрубленными головами на седлах, осажденная Плевна, бесконечные шеренги русских и турецких мундиров, триумфы и поражения русской армии, подлый шпионаж и благородное соперничество из-за прекрасной дамы - антураж для фильма, выигрышней которой трудно что-нибудь придумать. Фильм удался - и в этом равная заслуга и режиссера, и романиста. На этом фоне осталась практически незамеченной и такая черта стиля Акунина, как вялость и чрезмерная пространность диалогов и даже тот факт, что супермен печального образа Фандорин - фигура, слишком сложная для такого простого, в сущности, жанра, как кинематограф. Впрочем, кино-Фандорин намного более одномерен, чем его литературный прототип.
Не удивлюсь, если в Болгарии, бывшей когда-то заповедником советского туризма, активизируется новый русский туризм и экскурсии по местам сражений русско-турецкой войны. Хронология военных событий, героизм Скобелева, турецкий шпионаж, борьба за проливы и международные интриги - отличный материал для создания книг-комментариев. Компьютерная игра-стратегия - "Петербург против Стамбула" с Фандориным в роли движка тоже наверняка нашла бы своих поклонников.
Читатель как геймер
История, в том числе история культуры имеет свойство повторяемости - сюжеты популярных книг в наше время все чаще становятся основою не только для киносценариев, но и для компьютерных игр.
Компьютерные игры - новый жанр, имеющий короткую историю. Писатели только начинают осваиваться в новом виртуальном мире, разработчики игр плохо представляют возможности художественной литературы. Хотя взаимопонимание постепенно налаживается - о чем свидетельствует даже такое странное явление, как "новеллизация" компьютерных игр (создание на их основе романов).
Сюжеты компьютерных игр и романов-андрогинов во многом схожи. Наиболее популярные сейчас виды компьютерных игр - "экшн" (безостановочное действие), "квест" (действие с перерывом на разгадывание загадок) и стратегия (выбор одного из вариантов действий в типовой ситуации).
Смысл "экшн" - в преодоление героем бесчисленных одушевленных и неодушевленных препятствий на пути достижения цели, которая, взятая сама по себе, не имеет ни малейшего значения. Хотя, как известно, жизнь - это движение, неумолимая монотонность поступательного движения со временем утомляет самого выносливого пользователя.
Утомленным действием в стиле "non stop", однако не потерявшим задора игрокам создатели игр предлагают промежуточный, компромиссный вариант - "квест", действие с раздумьем. Непрестанное, неумолимое и безостановочное движение превращается в движение с перерывами и остановками. Основной вопрос текущего момента, который в экшн носил наименование "перезарядка", усложнился. Перезарядки, смены оружия или более мощного прыжка через край пропасти уже недостаточно. Действие не возобновится, пока игрок не разрешит очередную загадку, не отыщет магический клад-артефакт, тайный подземный ход или сосуд с напитком, который восстановит его пошатнувшееся в тяжких трудах здоровье. Загадки и тайны, словно вехи на пути лыжника-слаломиста, расставляются по всему маршруту следования героя. Такое построение сюжета придумали еще создатели древних мифов - свирепый, но весьма эрудированный демон задает попавшим в его лапы бедолагам умные загадки, а тех, кто не может правильно их решить, с чувством глубокого удовлетворения съедает, назидательно приговаривая: "учиться, учиться и еще раз учиться".
Эта же схема (загадка - раздумье - разгадка - действие - тупик и новая загадка так далее) используется и в романах-андрогинах, что прекрасно иллюстрирует содержание книг Брауна.
Можно провести и другие аналогии. Борьба добра со злом в компьютерной игре всегда заканчивается победой добра, если не с первой, то с тысячной попытки - а может ли быть иначе, если герой имеет не просто тысячу лиц, но и тысячу жизней. Да и здоровье, пошатнувшееся в непрестанной борьбе со злом можно укрепить, выпив жидкость из сосуда. В реалистическом романе как ни странно, тоже встречается литературный аналог "тысячи жизней" компьютерного героя. И заключается он в наделении главного героя свойством "неуязвимости", в целях маскировки называемой "везучестью" (вспомним, например, фантастическую везучесть Эраста Фандорина). Жизнь героя романа постоянно находится под угрозой, "висит на волоске". Однако волосок этот сверхнадежен и сверхпрочен, потому что свит самим автором. Второй и третьей жизни не будет - но она и не понадобится, потому что герой может все - до тех пор, пока он не исполнил свою миссию. Даже упасть невредимым с неба - на одеяле, как Индиана Джонс, или ухватившись за клочок материи, как Лэнгдон в "Ангелах и Демонах".
Большинство из тех характеристик, которые способствуют успешной экранизации романа, облегчают и его адаптацию к компьютерной игре. Немаловажно, чтобы книга разделялась на главы, каждая из которых содержала хотя и связанный с главной нитью романа, но относительно самостоятельный сюжет, действие которого разворачивалось бы каждый раз в новом романтическом месте (главы романа -миссии игры). Одно из требование игры -многочисленность и многоликость врагов. Главному герою противостоит множество противников, каждый из которых отличается своими тактико-техническими параметрами, особенности которых важно учитывать в схватке. Литературное произведение по своей природе герметично, круг его действующих лиц ограничен. Где выход? Наверное, в том, чтобы принять основное допущение мифа - злодей не просто наделен тысячью жизней (как это часто бывает и в романе), но и тысячелик. Главный злодей - демон, который, перемещаясь со страниц книги на экран монитора оборачивается множеством виртуальных мелких бесов.
Многие, в том числе "первый писатель двадцать первого века" М. Павич считают, что будущее романа - за интерактивностью, которую воплощает собой компьютер.
Дэн Браун-чемпион, или кто расшифрует "Код да Винчи"
Все поклонники футбола знают и любят футбольных комментаторов. И не задумываются, зачем они нужны. Предшественником телекомментатора был радиокомментатор - лицо, в необходимости которого не было ни малейших сомнений (во всяком случае, до изобретения телевизора). Этот человек рассказывал людям, которые сами не присутствовали на матче о том, что происходило на футбольном поле. Но ведь телезрители теперь сами могут это видеть на экране - так зачем же им требуется еще и комментарии лица, которое видит практически то же, что и они?
Нечто подобное происходит и с литературными произведениями.
Успешное книги вызывают к жизни не только художественные подражания, но и работы иного жанра - книги-комментарии. Эти труды тоже находят свою, иногда достаточно немалую аудиторию.
Речь не идет о работах литературоведческой направленности - во-первых, такие книги редко создаются "по горячим следам", а главное, их "целевая аудитория" ограничена. Главный предмет книг-комментариев - не литературные достоинства, стиль и форма произведений, а их содержание - идеи, изложенные в книге, тайны или артефакты, которые ищут герои, места, которые они посещают, исторические события, упомянутые в книге.
Как предмет для комментариев интеллектуальный роман не имеет конкурентов, что прекрасно иллюстрирует ситуация с "Кодом да Винчи". Сразу же после выхода романа начали появляться многочисленные путеводители, как правило не слишком блещущие разнообразием наименований: "Взламывая Код да Винчи", "Расшифровывая Код да Винчи", "Решая загадку Кода да Винчи", "Истина о "Коде да Винчи. Возможно, дело даже не в скудости фантазии их авторов - просто потенциальных покупателей хотят сразу же уверить, что в работе речь идет именно о книге Брауна, а не о каком-нибудь другом произведении.
Например, для тех, кто хочет посетить места, описанные в романе, знаменитое издательство Penguin выпустило "Обзорный путеводитель по Коду да Винчи" (объемом более 200 страниц!). Комментарии выпускают не только поклонники, но и враги - а их у автора столь эпатажной книги немало.
Причины просты. Объяснять, уточнять, анализировать и комментировать намного легче, чем создавать. Комментируя популярную книгу, сам отчасти приобщаешься к его успеху (указанные рассуждения автор относит и к своей статье).
А многие читатели испытывают искренний интерес к тому, насколько справедливы идеи романа. Действительно ли официальная церковь исказила истинную суть христианства? Кем была на самом деле Мария Магдалина? Существует ли Приорат Сиона, и если да, не стремится ли он к мировой власти? И хотят самостоятельно - или с помощью книг-комментариев в этом разобраться. Католические круги искренне возмущены содержанием романа, и твердо намерены доказать всем абсурдность содержащихся в нем теорий. И есть ведь еще одна категория читателей, почему-то становящаяся все более многочисленной - люди, получающие удовольствие от чтения книг только в том случае, если им удается найти в них какие-нибудь ошибки (так называемые плюшки).
Не исключаю и того, что все обстоит намного проще. Талантливые и самобытные книги, - предмет, о котором хочется говорить.
Фандорин и Вронский
Кассовый роман-объект для подражания сочинителей, надеющихся повторить его успех. Роман-андрогин - куколка, из которой должна вылететь бабочка, зародыш будущего сериала. Многосерийность романа - это некий изначально содержащийся в нем потенциал, внутренняя пружина, которая, внезапно распрямившись, способна ошеломить и потрясти читателя.
"Три мушкетера" - часть романа-сериала, даже если бы не было "Двадцать лет спустя".
"Ангелы и демоны" не могли не продолжиться "Кодом да Винчи".
И в тоже время гениальная "Анна Каренина" не имеет продолжения, потому что все основные сюжетные линии романа исчерпаны и завершены. Книга о Вронском, отправляющемся на балканскую войну - это совсем другая книга, даже если бы ее написал сам Лев Толстой, а не малоизвестный балканский автор. Возможно, это было бы произведение, напоминающее историю про сербского волонтера Фандорина.
Упомянутое выше качество романа можно понимать и в свете постмодернистской концепции литературы. Продолжение романа - не только произведения, написанные самим автором, но и талантливые книги других людей, в которых использованы его образы и сюжетные перипетии. Кто-то из литературоведов сказал, что действие романа и его герои не имеют ни прошлого, ни будущего, а только настоящее. Современный постмодернистский роман, напротив, - роман с предысторией и продолжением.
Тысячеликий герой обречен повторять свои подвиги "на бис" - потому что этого требует публика.
Тимур на острове сокровищ
Во времена давно ушедших эпох люди были намного более восприимчивы к литературе, чем нынешние поколения. Изнеженные французские аристократки после чтения романов Руссо преображались в селянок, молодые люди кончали жизнь самоубийством подобно "Вертеру" Гете и уходили в революцию после знакомства с вялой прозой прогрессивного писателя Чернышевского.
Впечатлительнее всех - подростки и дети. Хотя и они со времен "Тимура и его команды" тоже научились отличать реальность от вымысла. Гайдары не перевелись - просто нынешним Тимурам уже не из кого собирать свои команды и они, хорошенько поразмыслив, направили свой пламенный энтузиазм из литературы в сферу экономику.
И все-таки, хотя и в несравнимо меньших масштабах, чем когда-то роман-андрогин дает людям эмоциональный заряд, порождающий стремление копировать действия героев.
Выход романа У.Эко "Имя розы", повествующего о тайнах и загадках средневековья, значительно увеличил число лиц, желающих избрать профессию искусствоведа-медиевиста. Код да Винчи" породил такое явление, как кладоискательство. Герои романа, как известно, посвятили себя поискам Священного Грааля. Похоже, по их следам отправились и некоторые из энтузиастов-читателей. Как иначе объяснить тот факт, что хранители парижской церкви Сен-Сюльпис (одно из мест действия романа) вынуждены были повесить на дверях специальное объявление: "В храме нельзя проводить поиски "секретных карт" с местонахождением Грааля"?
Как ни удивительно, несмотря на всю популярность голливудского сериала об искателе сокровищ Индиане Джонсе, его подвиги - среди которых, между прочим, тоже числятся поиски Святого Грааля, не вызвали даже подобия такой эпидемии. Конечно, маршруты странствий Индианы Джонс пролегали в отдаленных и экзотических уголках Земли - но ведь и сама наша планета теперь не столь уж и велика. Наверное, объяснение в другом. И Джонс, и Лэнгдон - вымышленные, литературные персонажи. Но виртуальность Брауна - мир, которую читатель готов воспринимать как вторую реальность.
Когда-то все передовые люди верили, что литература преобразит мир к лучшему. Большевики дошли в своих устремлениях до крайности, пытаясь превратить ее в инструмент достижения своих целей. Теперь "партийная организация и партийная литература" Ильича отошли в прошлое. Литература - вне идеологии, а может быть, как утверждают некоторые "по ту сторону добра и зла". Скорее уж, современный лозунг - "коммерческая организация и коммерческая литература".
Строить жизнь по образу и подобию романов наивно и не современно. Литература - не отражение жизни, а иной мир. При этом мир, зачастую более яркий, интересный и красочный. И, вне всяких сомнений, более разумный и правильный, устроенный на более справедливых началах.
Почему бы жизни не стать интерактивным продолжением литературы, продолжением, которое творят сами ее читатели? Не об этом ли говорил М. Павич?
Романы-андрогины приобретают социальное звучание - не потому, что к этому стремятся их авторы, а потому что так хотят читатели.
Ковбой Мальборо, или священные артефакты нашего времени
Стать "легендарным брендом" нашей эпохи - то, на что имеют шансы только очень немногие из современных романов.
Понятие "легендарный бренд" - символ нашей эпохи. Эпохи, когда все сферы культуры и жизни взаимосвязаны и успех в любой из отраслей имеет тенденцию, при благоприятном стечении обстоятельств, превращаться в массовый, глобальный триумф.
Люди прошлого верили в чудесную силу священных артефактов и магических предметов, приносящих человечеству решение всех проблем. Постиндустриальное общество, общество потребления перешло от веры к прагматизму. Но любая новая идеология, как хорошо известно, несет в себе следы былой веры. Место священных артефактов в современном обществе заняли предметы потребления, унаследовавшие их магический смысл и предназначение. Так появились легендарные бренды - не что иное, как обожествленные предметы потребления.
В сущности, такой бренд - то, что древние называли профанацией (профанация - вынос священных предметов за пределы храма). Христос когда-то изгнал торгующих из храма. Лишившись соприкосновения с былыми святынями, торговцы придумали новые и, благодаря своей энергии и оборотливости, сумели навязать их в качестве истинных потомках тех, кто когда-то остался в храме.
В рыночной экономике книги - такой же предмет потребления и товар, как и все прочие. И тоже могут стать не просто классикой, популярным или даже "культовым" (в определенных кругах) произведением, но и предметом, вызывающим всеобщее поклонение, излучающим магическую силу - легендарным брендом. Именно это произошло с произведениями Дж. К. Ролинг и Д. Брауна. Вряд ли стоит сомневаться, что в недалеком будущем нас ждут и новые литературные символы, - люди привыкают создавать себе кумиров.
От легендарного бренда - всего один шаг до превращается в абстрактный символ или рекламный слоган для продвижения продукции. Поэтому превращение в легендарный бренд - наивысшая точка и одновременно конец литературной истории романа и его героев.
Жизнь, как зеркало литературы или новая философия романа
Роман-андрогин - произведение, принадлежащее к маргинальному жанру. Участники группы "Битлз" не были ни гениальными музыкантами, ни выдающимися поэтами. Что не помешало им, вознесшись на гребне нового музыкального течения, стать самой громкой музыкальной легендой двадцатого века.
В любой из сфер творческой деятельности ключевое значение имеют такие понятия, как природное дарование и талант. Но те, кто не обладает выдающимся талантом в какой-то из областей, могут использовать явление, называемое "синергический эффект". Суть его состоит в том, что достоинства художественного произведения, достаточно скромные по отдельности, взаимно усиливают друг друга и производят в конечном результате неожиданный и ошеломляющий результат - как это и произошло с романами Дэна Брауна. Может быть, синергический эффект - это просто другое название способности автора улавливать и отражать в своих произведениях дух времени.
Литературе нашей эпохи приходится решать очень непростую задачу - задачу выживания в новом, глобальном и техногенном мире. Известный писатель-новатор М. Павич считает, что единственный выход, который позволит жанру роману выжить - это превращение классического ("линейного") романа в интерактивный, нелинейный роман, - роман, соавторами которого будут все его читатели.
Интерактивность, как ее понимает Павич, означает разрушение герметичности романа, его формы и, по сути, - гибель самого жанра в том виде, как он существовал до настоящего времени. В этой статье я предложил другое понятие интерактивного романа. Соавторами и со-творцами такого романа выступают пока еще не читатели (это - дело будущего), а коллеги и соратники по культурному фронту - кино- и телережиссеры, разработчики компьютерных игр, ученые и комментаторы, создатели сериалов, музейные работники и составители туристических маршрутов.
Их деятельность - не примитивная адаптация литературного произведения к потребностям других сфер искусства и культуры или его примитивное "раскручивание", а творчество. То, что они создают - интерактивные продолжения литературы, романа в других формах культуры и сферах жизни.
Такой подход не предполагает простоты или примитивности романа. Вспомним про детский конструктор, который состоит из простых деталей. Искусный мастер способен создать из них сложные архитектурные конструкции самой разнообразной формы, но если пожелает - в любой момент может снова разложить его на простые блоки и элементы или исходные детали.
Лозунг писателей-реалистов гласил: литература - это отражение, зеркало жизни. Лозунг нового жанра прямо противоположен: жизнь - это отражение или продолжение литературы. Не следует понимать его чересчур буквально, в духе К. Маркса, - который считал, что философия, ранее стремившаяся объяснить мир, должна изменять его.
Новый роман не ставит такой цели. Его цель, как и цель любого художественного произведения - дать людям новое видение мира, расширить их кругозор. А желание других людей подражать ему - это всего лишь их право.
Автор материала: Александр Балод
|
