Он за сквозняк любой сражался.
Кривился, злился кожей штор,
Но делал вдох, и не сдавался
Бетоном замкнутый простор.

Его сдавили по расчету,
И потому, что было сил,
Из тех, кто в нем считал чего-то,
Он жалких призраков лепил.

И резали они на части,
За дерзкий нрав, его в наем.
И каждый новый приходящий
За счастье звал его жильем.

И тут, от безысходной темы
Он сжался, словно воробей,
И сам жалел. И рушил стены
Несчастной жалостью своей.