Если зритель верит в зло — он делал его. Или, по крайней мере, зритель видел фильмы про маньяков.
В простую жизнь зло приходит из ниоткуда. В один момент, словно разламывая стеклянный колпак (ага, оказывается, ты жил под колпаком!), впуская в твой быт, твой дом, семью и под конец — в твое тело металлический, кровавый, грязный и такой неожиданный вкус настоящего переживания. Зло — это тебе не булка с кофе, это и есть момент жизни.
Зло ломает тебя без реверансов, всегда внезапно. Пока сыплются осколки чьей-то жизни — можно снимать кино — у зрителя учащается пульс и вытягивается в предвкушении шея. Он не храпит, этот зритель — он ждет продолжения. Если зритель верит в зло — он делал его. Или, по крайней мере, зритель видел фильмы про маньяков.
Считается, что зло всегда вырастает из чего-нибудь, и проследить его путь — захватывающее занятие. Как правило, считают, что — добро было исходной его точкой, например, добра было мало, или даже не было вовсе. Это заблуждение. Смотри выше — зло приходит из ниоткуда, потому что всегда был выбор — делать или воздержаться. Зло делают в итоге не потому, что это было надо, а потому что очень хотелось. Ну и при чем тут добро? Добро-то делают по необходимости, по привычке, из чувства вины и иногда из-за невроза. Редко его делают просто так, по настроению. Как правило, его делают потому, что ожидают, что оно вернется. Сторицей. Когда это зло делают из-за таких приземленных мотивов?
Зло всегда очень зрелищно, потому что априори предполагает действие. Какое-нибудь безусловное действие. Представьте себе полнометражный фильм про сплошное добро, скучно и неловко смотреть такой фильм, это ведь фильм с Робином Уильямсом каким-нибудь. А Робин Уильямс — маньяк, это же совсем другое дело.
Зло меняет лица. Например, лица близких людей. Вовсе не обязательно, что колпак твоей устроенной жизни ломает некто посторонний с монтировкой в руке. Нет, ворваться под шум осколков и обломков может и любимый человек, например, собственная жена, родители или даже ребенок. Это захватывающее зрелище — ты думал, любимый рядом, под колпаком, а он крушит тебя снаружи. Он уже заказал тебя наемному убийце или изменил с дурой-студенткой. Он украл твои деньги и написал по e-mail, что всегда тебя ненавидел.
Или зло имеет непривычное лицо. Самое запоминающееся непривычное лицо добра было у Инопланетянина Спилберга, и он скорее — заблудившееся исключение в дурацкой шляпке. А в арсенале зла — непривычных ликов миллионы, и все их трудно забыть. Зло всегда, всегда преображает — и субъекта и объект. В момент свершения зла действующие герои словно оказываются на другой планете, в непривычном измерении, они вырываются из рутины, они горят в огне, они иррациональны, и все хотят видеть эти моменты во всех подробностях. Лучше — на большом экране. Кто не ходит на кровавые фильмы, кто не заглянул в глаза чудовищ, у того страусиная политика, он верная жертва — милиционеров, карманного вора, собственных родителей, любовника. Кровавые фильмы — честный тренажер.
Зло популярно. Ничего здесь не нужно доказывать, популярно и все тут. Его практикуют повсюду и показывают по телевизору каждый день.
Говорят еще, зло пошло из природного начала. Ну, маленькие гиены убивают своих братьев и сестер, чтобы стать королевами стаи, а вот зебры жуют себе траву, трясут полосатыми задами и никого не убивают. Кому-то дано, а кому-то нет. Людям тоже дано, это факт, никаких полосатых задов у нас не видно, зато сколько королев вокруг.
Часто утверждают, что религия разбирается с природой зла. Что если что-нибудь исповедовать, то зла можно избежать. Ну-ну. Надо же во что-то верить.
Еще бывает зло внутри человека, и оно направлено на него самого. А может быть и так, что зло всегда внутри и всегда направлено на себя.
И тогда остается сделать вывод, что просто по ходу пьесы некоторым, особо бойким, попадаются случайные статисты, на которых можно попрактиковаться.
|
