***

Если enter западает на чужой клавиатуре,
Ты облей её кефиром, а потом помой под душем,
Посильнее вдарь ей ломом, стукни пару раз об стенку,
Со стола швырни-ка на пол, походи по ней ногами...
На чужих клавиатурах
Это очень помогает.

***

Тихо спадая, ложатся на плечи
Мягкие складки лоснящихся щек.

Довольно малоизвестная его пародия на стихотворение поэта Эдуарда Асадова.
Сначала стих:

Они студентами были, они друг друга любили.
Комната восемь метров - чем не семейный дом?
Готовясь порой к зачетам над книгою или блокнотом,
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.

Она легко уставала, и если вдруг засыпала,
Он мыл под краном посуду и комнату подметал.
Потом, не шуметь страраясь, и взглядов косых стесняясь,
Нередко до поздней ночи белье по ночам стирал.

Но кто соседок обманет, тот магом, пожалуй, станет.
Жужжал над кастрюльным паром их дружный осинный рой.
Ее называли лентяйкой, его ехидно хозяйкой,
Вздыхали, что парень- тряпка, и у жены под пяткой.

Нередко вот так часамы скрипучими голосами
Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.
И хоть за любовь стояли, но вряд ли они понимали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь.

Они инженерами стали. Шли годы без ссор и печали.
Но счастье - капризная штука, нестойко, порой, как дым.
После собрания в субботу, вернувшись домой с работы,
Однажды жену застал он целующейся с другим.

Нет в мире страшнее боли. Умер бы лучше, что ли?
С минуту в дверях стоял он, потупив в пространство взгляд.
Не выслушал объяснений, не стал выяснять отношений,
Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул назад.

С неделю кухня гудела: Смотрите, какой Отелло!
Ну целовалась, ошиблась. Немного взыграла кровь.
А он не простил. Слыхали? Мещане! Они не знали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь.

Сама пародия, которая, по утверждению очевидцев, когда-то была известнее,
чем стих Асадова:

Они студентами были
они друг друга любили
И очень счастливы были
в своем коммунальном раю,
Вместе ходили в булочную,
вместе посуду мыли,
И все знакомые радовались
на крепкую их семью.

Но вот однажды, вернувшись
домой в половине шестого,
С набором конфет шоколадных,
красивым и дорогим,
Подругу свою застал он
играющей в подкидного,
Представьте себе, в подкидного
играющую с другим!

— Любимый,—она сказала,
и влажно блеснули зубы,
— Я еще поиграю,
а ты пойди постирай.

Он побледнел, как наволочка,
сжал посиневшие губы
И, глядя куда-то в сторону,
глухо сказал: «Играй!»

И больше ни слова. Ни слова!
Ни всхлипа, ни стона, ни вздоха.
И тут ее как ударило:
да ведь случилась беда!

Все было просто прекрасно
и сразу стало так плохо!

Обул он белые тапочки
и ушел навсегда.

Мещане, конечно, скажут:
подумаешь, дело какое!
Да разве за это можно
жену молодую бросать?

Александр Иванов
Лирика с изюминкой

Я слышу, как под кофточкой иглятся
соски твои – брусничники мои,
ты властна надо мною и не властна,
и вновь сухи раскосинки твои...
Владимир Цыбин

Ты вся была с какой-то чертовщинкой,
с пленительной смешинкой на губах,
с доверчинкой до всхлипинки, с хитринкой,
с призывной загогулинкой в ногах.

Ты вся с такой изюминкой, с грустинкой,
с лукавинкой в раскосинках сухих,
что сам собою нежный стих с лиринкой
слагаться стал в извилинках моих.

Особинкой твоей я любовался,
вникал во все изгибинки твои,
когда же до брусничинок добрался,
взыграли враз все чувствинки мои.

Наша Таня громко плачет.
Уронила в речку мячик.
Громче Танечка заплачь -
Уплывает чертов мяч.

Жизнь уходит через край,
Хоть ложись, и помирай.
Утром у Татьяны в школе
Голова болела что ли.

И они с подружкой Ирой
Выпили немножко пива.
После пятого бокала
Директриса их застала.

Таня чё то разозлилась,
И по сколько находилась
В состоянии поддатом -
То её послала матом.

Директриса завелась,
Вообщем драка началась.
Ну и как-то там по-пьяни,
Поломали нос Татьяне.

Суть не в том, что глаз подбит -
Сердце у неё болит.
Таню без предупрежденья
Парень бросил в воскресенье.

Как тут не повесится
На четвертом месяце.
Всё бы было ничего,
Если б знала от кого.

Позже Таня шла домой
Мяч несла перед собой.
Мало было неудач.
Уронила в речку мяч.

остались бабушке лишь ножки.
утехою минувших дней..
и память о козле сильней
лишь поглядит на козьи рожки...

В луга спустился. Травы – чудо!
И уходить совсем не хочется отсюда.
Меж сочных трав река хрустальная струится.
И к ней Баран идёт напиться.

Насытившись вкуснейшею травой,
Баран спешит к реке на водопой.
Тропой, едва заметной, он спустился к речке,
И размечтался о блондиночке-Овечке…

Уткнувшись мордой, пьёт глоток-другой.
И видит, что не он один пришёл на водопой.
Да… видно, не судьба ему напиться:
В пяти шагах к воде спустилась Львица!

Будь хоть на йоту Львица голодна,
Была б судьба Барана тут же решена…
Лениво на него она взглянула,
К хрустальной влаге мордою прильнула…

Вздымаются у хищницы бока.
А в чистой речке отразились облака…
Не хочет Львица есть сейчас, друзья!
… И отпустить Барана просто так – нельзя:

По рангу не положено – она же Львица,
Не может, отпустив Барана, удалиться.
Баран смекнул, что песня его спета.
…Случилось это всё в разгаре лета.

Не хочется ему расстаться с жизнью прямо здесь!
Он предлагает Львице посмотреть на … эдельвейс!
Смекнув (хоть и Баран), что он в горах спасется,
Ведь Львица-то лишь в прериях пасется.

Ей по ущельям не с руки скакать,
А у Барана будет шанс удрать!
Он расхвалил ей чудо из чудес.
«Жаль, что растёт он высоко в горах, не здесь!».

Тут в Львице женское начало верх берёт:
Ей хочется увидеть, как он «там» цветёт!
Так любопытство Львицу одолело,
Что за бараном в горы двинулася смело…

Подъёмы, спуски, перевалы…
Заметно Львица уж устала.
И время самое уже Барану смыться.
И тут он понимает, что успел… влюбиться!

Изгибы тела, томный взгляд,
И мягкость лап и круглый зад…

Бараний разум помутился будто:
Он план спасенья поворачивает круто!
Ласкаться начал к ней, его пронзил Амур.
Она в ответ своё кошачее «мур-мур».. .

Но очень скоро это Львице надоело.
Чтоб голод утолить, она Барана съела!

Заныкаться хотел Баран в родных пенатах…
А кошка дикая, она не виновата,
Что аппетит проснулся именно тогда…
Всему виной хрустальная вода.

Мораль: Уж если ты Баран, ищи себе Овечку!
И будешь блеять с ней в горах беспечно.
В ней кроткий нрав, покорность, послушанье…

Снова год задвинул боты в угол
И совсем скукожил на лице морщины…
На тебя случайно посмотрел и понял,-
Для тебя давно вымерли мужчины…

Целлюлитом нежно затянуло мышцы,
Твой веселый храп все слышней с годами,
Ягодицы греют от пурги колени,
Оттянул живот кожу под глазами…

В 45 опять зарастет вагина,-
Не грусти, родная, ты не кончишь раком..
Подними нос кверху и скажи с улыбкой,-
«мне еще всего лишь 19 с гаком»

Сева на древо за вишней полез,
Сторож Матвей вынимает обрез.
Выстрел! Раздался пронзительный крик...
- ухмыльнулся старик.

ВАРИАНТЫ :

* * *

В. Маяковский

В самом
разгаре
лето.
В саду
у деда
Матвея
Густо
висят
на ветках
Вишни,
кровью
алея.

Кто там
словно
разбойник
Тайно
лезет
на древо?
Сорок
второй
покойник -
Сева!
Сева!
Сева!

* * *

Б. Пастернак

Писать об этом нелегко,
Но было дело:
Алела вишня высоко.
Одна алела.

Рассудок Севе говорил:
Но дух упрямства победил,
Хотелось риска.

Направо бросил цепкий взгляд,
Потом налево,
Забыл лишь посмотреть назад,
К несчастью, Сева.

Он вверх по дереву тайком
Полез несмело.
Алела вишня высоко.
Одна алела.

Наверно Севе на беду,
Назло Морфею
Не спится сторожу в саду,
Стрелку Матвею.

Заметил и узнал
Повадку вора.
И прозвучал в тиши сигнал -
Щелчок затвора.

Сверкнул как стеклышко очков
Зрачок прицела.
Алела вишня высоко.
Одна алела.

И вот уж Всеволод достиг
Желанной ветки,
Но грянул выстрел в этот миг
И очень меткий.

Так, нитку жизни оборвав
На верхней ноте,
Матвей пометил:
В своём блокноте.

На землю сорванным листком
Летело тело.
Алела вишня высоко.
Одна алела.

* * *

О. Хайям

Плеч не горби, Матвей, и не нужно рыдать.
Гибель Севы ты можешь легко оправдать -
Столько вишен спас выстрелом, слава Аллаху!
Значит, осенью будет наливка опять.

* * *

В. Шекспир

Любовь и смерть близки как две руки,
Но думал ли о том несчастный Сева,
Когда, морали общей вопреки,
Тайком полез за вишнями на древо?

Да, он любил! Любил их нежный вкус,
Их аромат, их сладкий сок и мякоть.
Но вынести не смог любовный груз,
И проиграл... О нём не надо плакать.

От бурной страсти обретя покой,
Лежит теперь он в зарослях шалфея,
Сражённый справедливою рукой
Сурового апостола Матфея.

По-разному приходит к нам любовь,
Но плата за неё известна - кровь.

* * *

М. Басё

Меток Матвей-сан.
Кровь юного самурая
Словно сакуры сок...

* * *

И. Крылов

Проказник Сева, малый лет семи,
Считал, как говорят, себе на горе,
Что вишни слаще на чужом подворье.
Подобное случается с детьми.
Хоть маменька по десять раз на дню
Твердила,
Но Сева все слова про Бога
Воспринимал как болтовню.
Решив откушать вишен всласть,
К соседу - шасть!
В саду он, с ловкостью медведя,
Залезть на дерево сумел,
Но так при этом нашумел,
Что всполошились все соседи.
И вот, уже, из-за ветвей,
На Севу смотрит дед Матвей.
Он, паутинку сняв с лица,
Одним движеньем быстро, ловко
Из-под полы достал винтовку
И взял на мушку стервеца.
Дуплет! Посыпалась листва,
И старец хмыкнул.

Мораль: не хочешь пулю в свой живот -
Не разевай на плод, запретный, рот.

* * *

А. Пушкин

Июльским солнышком согретый
Благоухает старый сад.
Мне с детства дорог запах лета
И спелых вишен аромат.
Читатель, ты, наверно, тоже,
Когда был малость помоложе,
Любил в соседский сад залезть,
Чтоб ягод с дерева поесть.
Вот точно так же юный Сева,
Увидев пышные сады,
И соблазнившись на плоды,
Решил отведать вишен с древа.
И ранним утром, словно вор,
Тайком полез через забор.

Не знал шалун, что спозаранку
Колхозный сторож дед Матвей,
Покинув тёплую лежанку,
В саду укрылся меж ветвей
И прихватил с собой берданку,
С которой в грозную
Уже командовал полком,
Слыв.
Он на непрошенного гостя
В прицел оптический глядит -
Хлопок! - и Сева вниз летит,
Ломая сучья, ветки, кости.
Убит воришка. Сторож рад,
Зарубку ставит на приклад.

* * *

М. Лермонтов

Скажи-ка, дядя, как так вышло,
Во всех садах пропали вишни
На целую версту?
И лишь у нас вокруг беседки
От спелых вишен гнутся ветки,
И смотрят с завистью соседки
На эту красоту.

Ох, любопытен ты, Ванюша!
Но если хочешь знать, послушай -
В деревне тут, у нас
Шпана шалила этим летом.
Нагрянут ночью, а к рассвету
В саду следа от ягод нету.
И так из раза в раз.

Сначала жители роптали
И письма-жалобы писали,
Прося шпану унять.
Но от начальства мало толку,
И вот тогда я втихомолку,
Достав из подпола двустволку,
Стал вишни охранять.

Да, нелегко достались вишни.
Бандитов сорок, даже с лишним,
Поймали мой жакан.
Последней жертвою был Сева.
Его я срезал прямо с древа.
А не захаживай налево,
Отпетый хулиган!

Зато теперь у нас порядок,
Никто в садах не топчет грядок
И ягоды не рвёт.
Вздохнули люди с облегченьем.
А я тебе на день рожденья
Сварю вишнёвое варенье
И сделаю компот.

* * *

Н. Некрасов

В каком году - не ведомо,
В каком краю - не сказано,
В деревне возле озера
Жил старый дед Матвей.
Росла у дома древняя
Развесистая вишенка -
Одна отрада дедушке,
Души не чаял в ней.

Но как-то тёмной ноченькой
Соседский отрок Всеволод
Незваный и непрошенный
Прокрался словно тать.
Решил по злому умыслу
Затеять штуку скверную
И с вишенки Матвеевой
Все ягоды сорвать.

Достал с заветной полочки
Старик свою двустволочку
И жахнул метким выстрелом
Злодею прямо в лоб.
А труп упрятал дедушка
В могилку возле вишенки
И сверху посадил ещё
Петрушку и укроп.

* * *

И. Северянин

Это было в деревне в середине июля,
Когда сочные вишни созревали в саду,
Когда вечером синим пела песни зозуля,
И лягушки ей хором подпевали в пруду.

Ах, пурпурные вишни - квинтэссенция лета,
Вы - магнит для поэтов и мечта поэтесс.
И поэтому Сева, несмотря на запреты,
На Матвеево древо грациозно полез.

В тишине грянул выстрел, и смертельная пуля
Погубила поэта, погасила звезду...
Это было в деревне в середине июля,
Когда сочные вишни созревали в саду.

* * *

С. Есенин

Плач тальянки еле слышен,
А на огненной заре
Заалели гроздья вишен
У соседа во дворе.

На скамейке возле хлева
Парень девке подмигнёт -
Жди, подруга-королева,
Сева ягод принесёт.

Вечер бархатный спустился,
А в тени густых ветвей
С карабином притаился
Хитрый сторож дед Матвей.

В чарах звёздного напева
Мотыльки пустились в пляс.
Не дождётся девка Севу -
У Матвея меткий глаз.

* * *

А. Барто

Не укрыла Севу ветка,
Дед Матвей стреляет метко.
От воришек вишни спас
Сторож сорок с лишним раз.

* * *

Р. Рождественский

Об этом, товарищ, не вспомнить без слёз.
Стоял возле речки богатый колхоз.
Там в пышном саду, что у края села,
Высокая вишня,
Высокая вишня,
Высокая вишня привольно росла.

Сынок председателя, шустрый малец
Решил, пока занят на поле отец,
Залезть в этот сад и ни свет ни заря
Общественных вишен,
Общественных вишен,
Общественных вишен поесть втихаря.

На дерево Сева стремительно влез,
Но сторож заметил и поднял обрез.
Взметнулись вороны как чёрный салют:
А люди решили,
А люди решили,
А люди решили - ученья идут.

Стоял председатель в глубокой тоске,
Сползала скупая слеза по щеке.
Но сторожу он, несмотря на печаль,
За верную службу,
За верную службу,
За верную службу повесил медаль.

* * *

Л. Филатов

Из знакомых мне людей
Рыжий Севка-прохиндей,
Заявляю фицияльно,
Был ворюга и злодей.

Подтверждаю, энтот гад
Трижды лез в Матвеев сад,
Тырил ягоды мешками.
Вон, под вишней компромат.

Ну, Матвей-то не дурак,
Сам всё знает - что да как.
Сел с ружьём в саду в засаду,
Чтоб пресечь сей кавардак.

Видит - Севка словно тать
Лезет вишню обметать.
Он и выстрелил навскидку.
В чём промблема, вашу мать?

Да, конфуз на этнтот раз
Приключился здесь у нас:
Целил в задницу и солью,
А попал-то пулей в глаз.

Не пойму, ядрёна вошь! -
Сорок раз одно и то ж.
То ли мушка покосилась,
То ль он в снайперы не гож?

Не любите, девушки, поэтов!

Не любите, девушки, ушами!
Не любите: для здоровья вредно.
Проедят в душе вам плешь стишами,
Как кору вредитель короедный.
Не любите, девушки, поэтов.
Ведь поэт — источник всяких бедствий.
В нем вопросов больше, чем ответов.
Послесловий — больше последействий.
Задолбает поисками смысла,
Будет часто изменять вам с Музой.
Взгляд безумный: всюду ищет мысли,
И при этом будет жрать от пуза.
И при этом будет так кошмарить,
Депрессивить (все они такие)!
А в дому ни крошки не нашарить:
"Труд за деньги?! Пошлости какие!"
Станете вы сохнуть в одночасье,
А поэту этого и надо:
Он, поэт, нуждается в несчастьях
И страданьях. Не изменишь гада.
Будет шляться в кущах он Парнасьих,
Долбаный идальго рифм и слова.
Вам же экскременты за Пегасом
Убирать: конь гадит как корова.
Будет он влюбляться перманентно
В дев реальных или виртуальных,
Им строчить канцоны да сонеты,
И в мирах витать иных, астральных.
Типа: надо мол для вдохновенья
Одному побыть, реал мне вреден
И свои нетленные творенья
Вслух читать застигнутым соседям.
Будет ждать, чтоб гением назвали,
А обидишь — тронется рассудком,
Он за это и слона завалит,
Молнии метая иль посудку.
Хоть поэт в хозяйстве лишний вроде,
Можно будет хвастаться подружкам:
"Мой лишь с виду ни на что не годен,
А стихи строчит, ну чисто Пушкин".
Что в итоге мы имеем? Это!!!
Ямб силён, зато анапест слабый.
Кабы не влюбилась я в поэта,
С олигархом счастливо жила бы.

Не любите, поэтесс, мужчины!

Мужи младые и не очень,
Опасен стал амурный бес,
Страшней Вальпургиевой ночи
Толпа российских поэтесс.
Их одержимые натуры
Алкают страсти каждый час.
Чего с них взять: все бабы — дуры.
И эти дуры — среди нас!
Они ушиблены октавой
(Эх, не спасти, увы, девчат).
Добро бы ради денег, славы,
Так нет, ведь для души строчат!
Неудержимей диареи
Их страсть всё применять к стишу.
Вот, кстати, рифма к слову "геи"
(Чтоб не забылось, запишу).
Лишь на бумаге сексапильны,
Когда ж вас плющит страсти спазм,
Она над ямбом чахнет сильно,
Ища эпитеты к "оргазм".
Что этой жертве Серафима
Любовной неги вашей раж?!
Она всегда стихом томима
И даже в позе "а ля важ".
К тому ж ветвистыми рогами
Украсить может ваш союз.
Вы: "Кто здесь был?! Клянусь богами…"
— Так, муза. А точнее муз.
У ней стихов уже, как грязи,
Готова ими задолбать!
Корпит над "клавою" в экстазе,
А вы не кормлены опять.
И ей, опухшей от хореев,
Чихать на дел домашних гнёт.
Упс! Снова рифма к слову "геи".
(Ишь, вдохновение прям прёт)…

Прости мне равнодушье, слоник.
Вон — сколько женщин! Не тужи…
Вся жизнь — игра, точнее томик
Стихов, написанный за жизнь.

Из одних и техже букоф
из одних и техже слоф
текст выходит про ноуку
И пра всякую любоф
удевительное дело
што на рузском езыке
штобы йа не захотело
тудже яветцо в строке
это истеное щастье
што родились мы вот тут
хде он даже тем подвластен
хто громатеку е...ут