"Употребляя слово "оптимизация", нужно обязательно указывать, по какому критерию она понимается; иначе она будет "конгениальна конгениальности" в том смысле, в каком употреблял это слово Остап Бендер. (Напомним, что слово "конгениально" в правильном употреблении означает "так же гениально, как… Бендер же упорно избегал сравнения"); между тем в ряде публикаций то один, то другой из этих компонентов опускаются, а то и оба сразу - чего там мелочиться!

Рассмотрим, к примеру, самую популярную книгу в мире. А какая книга сейчас самая популярная? Разумеется та, что имеет самый большой в мире тираж. Ну-ну? Библия, Коран, Махабхарата, Полное собрание сочинений Ленина, Сказки Андерсена? Все не то! Самый большой тираж за последние 3 года имеет только одна книга. Это толстенный фолиант, который, будучи отпечатан, занял бы тысячи страниц. Это "Неlp" ("Помощь") к программе Windows 95. У нее тираж равен числу пользователей "окон", т.е. десяткам миллионов людей на многих языках. Что же она нам предлагает по вопросу оптимизации? Только несколько полуобмолвок… Но обратимся к истокам.
Кто был первый оптимизатор? Никто этого не знает, но, несомненно, дело было очень давно. Можно приписать первенство древней гречанке Дидоне, с которой произошла следующая история. Муж Дидоны был царем города Тира. Его убил брат Дидоны Пигмалион, сам ставший царем. Дидона с несколькими спутниками, не ожидавшими, видимо, от нового царя ничего хорошего, бежала в Африку, на место нынешнего Туниса. Там им пришлось купить земли для жилья. Хозяева диктовали условия покупки: за все свое золото беглецы получат столько земли, сколько охватит шкура вола.

Долго размышляли греки, как не продешевить, как получить у скаредных, но простодушных туземцев на имеющееся золото как можно больше земли. Первый пункт оптимального решения состоял в том, что шкуру разрезали на очень тонкий шнурок много миль длиной, и науки тут не было – только хитрость. Зато второй пункт решения был по последнему слову новой греческой науки – геометрии. Шнурок протянули по полуокружности вдоль прямого берега моря и действительно отхватили немало почвы, где удалось воздвигнуть целый город – Карфаген, доставивший потом немало нервотрепки римлянам.

Судьба же самой Дидоны на новом месте сложилась неплохо. После захвата греками Трои, согласно Вергилию, туда попал другой беглец, троянец Эней: Эней и Дидона, тоже беженка, были счастливы, но потом Эней решил отправиться еще куда-то, а Дидона верная своему долгу царицы, не могла покинуть Карфаген и покончила с собой. Что могло быть "оптимальнее" для немолодой женщины, чем такая любовь?

"Задачей Дидоны" (как нитью заданной длины охватить наибольшую площадь, прилегающую к заданному углу?) занимались математики Эратосфен, Зенодор и сам великий Архимед. Им пришлось для ее решения изобрести две штучки, которые много столетий спустя наблагодарные потомки припишут другим математикам, Исааку Ньютону и Ричарду Беллману и назовут соответственно "интегральным исчислением" и "динамическим программированием". Первые трое были сотрудниками Мусея, греческого научно- исследовательского института в Александрии еще в третьем веке до н.э. Они не употребляли мудреных названий, и может поэтому так долго их вклад оставался в неизвестности.

Универсальным способом отыскания оптимальных решений служили в древности оракулы. В частности Дельфийский оракул мог ответить любому свободному греку и даже варвару-иностранцу на вопрос, стоит ли ему затевать бизнес, жениться, начинать войну с соседним городом, или с какой стороны лучше напасть на противника, если война уже идет – нужно было только ему хорошо заплатить. Решения сообщали пифии – сотрудницы оракула, якобы в бессознательном состоянии. Но было немало доказательств того, что вырабатывали их неглупые люди, тайно владевшие большой полезной информацией. Например, они обладали данными о финансовом состоянии всех афинян и при случае могли правильнее сообщить об успехе или неудаче торгового начинания, чем это мог сделать сам владелец оного. То есть, они были чем-то вроде тайных аудиторских контор древности. Многие толковые люди, судя по диалогам Платона, подозревали истину (к примеру, драматург Эврипид), но предпочитали не кричать о ней на каждом перекрестке, разве что сообщить друзьям во время попойки."